меня обрушились, как на последнего разбойника, за то, что я дерзнул приблизиться к ее комнате в такое время ночи.

Дон Антоньо. Ну да, так было в первую минуту.

Дон Фернандо. Какое там! Она ни слова не пожелала выслушать и грозилась, что разбудит мачеху, если я не удалюсь немедленно.

Дон Антоньо. И чем все это кончилось?

Дон Фернандо. Кончилось тем, что я как пришел, так и ушел.

Дон Антоньо. Ты ничего не сделал такого, что могло бы ее оскорбить?

Дон Фернандо. Ничего, клянусь спасением души! Я, может быть, похитил дюжину-другую поцелуев.

Дон Антоньо. Только и всего? Честное слово, это неслыханная дерзость!

Дон Фернандо. Клянусь, я держал себя в высшей степени почтительно.

Дон Антоньо. О господи, да я не про тебя говорю, а про нее. Но послушай, Фернандо, ты свой ключ оставил у них?

Дон Фернандо. Да. Горничная, которая меня провожала, вынула его из замка.

Дон Антоньо. В таком случае, ручаюсь головой, ее хозяйка убежит из дому по твоим следам.

Дон Фернандо. Да, чтобы осчастливить какого-нибудь моего соперника, быть может. Сегодня я готов подозревать любого. Ты когда-то был в нее влюблен, и тебе она казалась ангелом, как мне сейчас.

Дон Антоньо. Да, я был в нее влюблен, пока не убедился, что она меня не любит, и тогда я обнаружил, что в лице у нее нет ни одной привлекательной черточки.

АРИЯ

Кроме того, Фернандо, ты отлично знаешь, что я люблю твою сестру. Помоги мне в этом, и я никогда не помешаю тебе и Кларе.

Дон Фернандо. Поскольку я могу, сообразуясь с честью нашей семьи, – ты знаешь, я это сделаю. Но похищения быть не должно.

Дон Антоньо. А сам ты собирался похитить Клару?

Дон Фернандо. Это другое дело. Мы не допускаем, чтобы другие поступали с нашими сестрами и женами так, как мы с чужими. И потом, ведь завтра же Клару собираются заточить в монастырь.

Дон Антоньо. А разве я не менее злополучен? Завтра твой отец принуждает Луису выйти за Исаака, португальца. Но проводи меня, мы что-нибудь придумаем, я уверен.

Дон Фернандо. Мне пора домой.

Дон Антоньо. Ну что ж, прощай.

Дон Фернандо. Скажи, Антоньо, если бы ты не любил мою сестру, честь и дружба не позволили бы тебе отбить у меня Клару?

Дон Антоньо (поет).

(Уходит.)

Дон Фернандо. У Антоньо всегда какая-то легкомысленная манера отвечать мне, когда я его спрашиваю об этом, и она мне очень подозрительна. О проклятие! Что, если Клара его все-таки любит?

ПЕСНЯ

(Уходит.)

Картина третья

Комната в доме дона Херонимо.

Входят донья Луиса и дуэнья.

Донья Луиса. Но скажи, дорогая моя Маргарита, очаровательная моя дуэнья, ты думаешь, это нам удастся?

Дуэнья. Повторяю вам, я совершенно уверена. Но надо немедленно приниматься за дело. Вещи приготовлены в вашей комнате, а в остальном мы должны положиться на судьбу.

Донья Луиса. Так, значит, мой отец поклялся, что не увидит меня, пока я не дам согласия на то, чтобы…

Дуэнья. Я сама слышала, как он говорил своему приятелю, дону Гусману: «Завтра я ее спрошу раз навсегда, согласна ли она выйти замуж за Исаака Мендосу. Если она будет колебаться, я дам торжественную клятву не видеться с ней и не разговаривать, пока она не вернется к повиновению». Это его собственные слова.

Донья Луиса. И, зная, как он всегда упрямо стоит на своем, ты и придумала этот способ устроить мой побег. Но ты заручилась поддержкой моей горничной?

Дуэнья. Она – соучастница наша во всем. Но помните: если нас ожидает успех, вы уступаете мне все права на маленького Исаака.

Донья Луиса. От всей души. Завладей им, если можешь, и я сердечно пожелаю тебе счастья. Он в двадцать раз богаче моего бедного Антоньо.

АРИЯ

Дуэнья. Я слышу, сюда идет дон Херонимо. Скорее дайте мне последнее письмо, которое я вам принесла от Антоньо! Как вам известно, оно должно явиться причиной моей отставки. Я сбегаю запечатать его, как будто оно еще не вручалось. (Уходит.)

Входят дон Херонимо и дон Фернандо.

Дон Херонимо. Ты, я полагаю, тоже распевал серенады? Нарушать мирный сон соседей гнусным пиликаньем и непристойным дуденьем! Срам какой! Хороший пример ты подаешь сестре! (Донье Луисе.) Но я пришел заявить вам, сударыня, что я больше не потерплю этих полуночных волхвований, этих любовных оргий, которые похищают чувства через слух, – как египетские бальзамировщики готовят мумии, извлекая мозг через уши. Во всяком случае, вашим резвостям настал конец: скоро сюда явится Исаак Мендоса, а завтра вы станете его женой.

Донья Луиса. Никогда в жизни!

Дон Фернандо. Право, сеньор, я удивляюсь, как вы можете желать себе такого зятя.

Дон Херонимо. Сеньор, вы очень любезны, что делитесь со мной вашим мнением. Прошу вас, что вы можете возразить против Исаака Мендосы?

Дон Фернандо. Прежде всего он – португалец.

Дон Херонимо. Ничего подобного, милый мой. Он отрекся от своей родины.

Донья Луиса. Он еврей.

Дон Херонимо. Тоже неверно: уже полтора месяца, как он христианин.

Дон Фернандо. Прежнюю веру он променял на имение, а новой еще не успел принять.

Донья Луиса. Изображая