самоубийстве.

Странно! Отчего это все лица вокруг меня как бы заволокло туманом? И где мой спутник? И почему я сижу на мостовой? Чу! да это, право, голос миссис Биплз, моей старой хозяйки. Неужели и она спала тысячу лет? Она говорит, что теперь двенадцать часов — только двенадцать? Значит, я буду без умыванья до половины пятого? А я грязен, мне жарко и болит голова. Батюшки! Да я в постели! Неужели это был сон? И я снова в девятнадцатом веке?

Сквозь открытое окно я слышу шум и суету старой, милой жизни. Люди сражаются, стремятся, работают и пробивают себе дорогу… Люди смеются, грустят, любят, совершают злодейства, творят великие дела, — падают, борются, помогают друг другу — живут!

А мне предстоит сегодня работать гораздо более трех часов, и я рассчитывал встать в семь часов; нет, не следует курить много крепких сигар на ночь!

1891