и побежала к джипу. Она взобралась на капот и прижалась щекой к ветровому стеклу. Комбинезон не защищал от холодного воздуха сверху, но внизу под собой она чувствовала сухое тепло металлической поверхности машины. Дрожащими руками Ева вцепилась в воздухозаборники. Голова бронтозаврихи угнездилась рядом с ней, она почувствовала теплое влажное дыхание Наоми. Огромное темно-серое тело обвилось вокруг джипа. Хвост Наоми очертил петлю вокруг них и уперся концом в песчаную гряду. Безмолвные пески, безмолвная гряда облаков над ними. Громадный корпус зверя защищал от порывов ветра.

Алекс злобно зашипел на Еву:

— Что это ты не рыдаешь? Делаешь вид, что тебе не страшно? Как бы не так! У тебя внутри все переворачивается от ужаса! Думаешь, нам есть до этого дело?

— Заткнись! — прохрипела Наоми. — Вы оба, что, не можете заткнуться?!

— Надеюсь, этот ураган унесет вас обоих на Луну и сбросит там на скалы, — монотонно бубнил джип. — Там вы можете рыдать, сколько вам угодно, все равно никто не услышит.

Наоми закрыла глаза. Пленка внутренних век, обрамленная складчатой морщинистой кожей, скользнула над громадными глазными яблоками.

Трое путников замерли в ожидании надвигающегося урагана. Чем ближе друг к другу они оказывались во время смерча, тем менее болезненными были ощущения. В противном случае они давным-давно разбежались бы в разные стороны. Эти ужасные ураганы держали их вместе.

Ветер продолжал гудеть ровно, не тише, не сильнее. Грозовой фронт неумолимо надвигался.

Наоми внезапно распахнула глаза и выпучила их от изумления. Она задрала морду к небу, разглядывая грозовые тучи. В их недрах, в глубине серо-сизой поверхности, передвигались сверкающие фигуры. Фигуры с белыми крыльями, сотканными из света, с головами, увенчанными сияющими нимбами.

— Ангелы! — вскричала Наоми. — Я вижу ангелов на облаках!

— Успокойся! — резко осадила ее Ева.

И тут на них набросился ураган. Мощный смерч начал засасывать их внутрь колоссальной черной воронки. Три души — три колючие морские звезды — царапались и скреблись изнутри о швы одного черепа. Все трое рыдали, плакали, стенали, рвали на себе волосы, умоляли, безумствовали, истекали кровью. Потом иссякли слезы, дыхание прервалось, вытекла вся кровь. Только опухоль на голове Наоми все еще кровоточила, но не было возможности достать до нее, сковырнуть ее зубами.

Их выдернуло и скрутило — челюсти, когти, руки, колеса, проволоки, кожа, плоть, Ева, Алекс, Наоми, — вырванные из собственных тел, неслись в неизвестном направлении. Потом они начали падать. Они падали и падали вниз. Не было челюстей, не было осей, не было рук, в отчаянии цепляющихся за воздух.

Наоми с громким хрустом открыла один глаз. Глаз оказался расположен с левой стороны морды на уровне ноздрей. Она снова была бронтозавром.

Ева открыла глаза, сначала один, потом второй, потом все четыре. Ее батареи садились. Она выключила фары.

Алекс очнулся в теле старухи мексиканки, дрожа и задыхаясь. Его голова, как подломленная, упала на грудь. Он в отчаянии закрыл лицо руками.

— Я больше так не могу, — сообщил он им.

Но у него не было выбора.

Небо заполнилось звездами. Это были не те звезды, что можно увидеть с Земли. Они горели ярче, их было слишком много. Металлическая оболочка джипа в холодном ночном воздухе сжималась, издавая время от времени сухие пощелкивания, звучавшие то ли как «пинг», то ли как «понг».

Наоми потянулась, выгибая спину, словно кошка. Потом побрела ко входу в ущелье, бормоча про себя сутры в такт дыханию.

Алекс спрыгнул с капота и упал на колени на белый известняковый склон. Длинные белые волосы упали ему на лицо. Он зарыдал.

Ева поставила на подзарядку магнитные батареи и запустила вхолостую двигатель. Отличная ночка для поездки, если бы не севшие батареи. А так ничего не остается, как только спать.

— Спать, — подумал Алекс. — Какая отвратительная привычка!

— Я еще не сплю, — подумала Наоми.

— Ложись спать, — сказала ей Ева.

— Не могу, — капризно подумала Наоми. — Папка противный, он не хочет рассказывать сказку!

— Расскажи ей какую-нибудь историю, — устало подумала Ева.

— Да! — ободрилась Наоми. — Ну папочка, миленький! Я еще не сплю. Расскажи сказку!

— Да, расскажи какую-нибудь историю, — поддержала ее Ева. — Помоги нам заснуть.

— Я не знаю сказок.

— Ну придумай что-нибудь, — не отставала Наоми. — Расскажи про завод!

— Я никогда не работал на заводе.

— А вот и работал! Ты же все время видишь сны про завод. Папочка, ну что ты вредничаешь? Рассказал бы нам сказку!

И он приступил к рассказу. Стоило ему начать говорить, как Наоми задремала. Она слышала его рассказ будто в полусне и не могла бы потом сказать, была ли история, рассказанная Алексом, настоящей, или это была выдумка, или он видел это во сне, а может быть, это привиделось во сне самой Наоми.

Глава 2

Однажды вздумав обозреть свои носки, где тонкой вязью оторочены мыски, познал в отчаянье он жизни маету, узрев зияющую пустоту.

ЭДВАРД ЛИР

Сказку? Занимательную историю? О, у меня в голове эти истории кишмя кишат! Шныряют туда-сюда, будто глисты в заднем проходе. Я чувствую себя бывалым солдатом, инвалидом войны, что может порассказать кучу баек про свои оторванные конечности. Или — маленьким черным жучком, опрокинутом на спину, болтающим в воздухе отсутствующими членами, пока в его черной тягучей крови коагулируют силиконовые обломки. Да-да, я знаю кучу историй!

Когда-то, давным-давно, у меня были руки. Две мягкие человеческие руки из плоти и крови. Хотите услышать, как я потерял их?

Расскажу-ка я вам про то, как потерял левую.

Мне было двадцать лет, я был человеком, и меня звали Алекс. Кроме имени у меня была еще и фамилия. Все как у людей. Я жил в Чикаго и работал на заводике, выпускающем пластмассовые модели из стирола.

Работал я на складе в ночную смену, с двенадцати ночи до восьми утра. Треть зарплаты уходила на подоходный налог, другая треть шла профсоюзам, а оставшегося хватало, чтобы снять себе жилье.

Иногда теплыми летними вечерами я шел на работу пешком. Завтракал около полуночи, время позднего ужина. Кофе и яйца, тост с джемом. Двадцатый Век! Разве можно такое забыть?

Как-то ночью я работал на складе, скрепляя картонные ящики на пневматическом прессе. Я брал со стеллажа сложенные картонки, одну за другой, раскрывал их, раскладывал боковые стенки и скреплял их вместе. Пневматическое устройство напоминало деревянный молот с клыками. Нажимаешь ножную педаль, и клыки