жизнь этого и ждала. Я не удивлюсь, если она сейчас запоет». Но Лидия петь была не настроена.

— Не понимаю, — сказала она, закончив процедуру с пораненными ногами, — не понимаю, почему нельзя купаться в реке.

«Это хорошо, что не понимает, — подумал Х-арн, — если бы понимала, обязательно полезла бы либо в воду, либо в драку. Впрочем, предчувствую, что в драку она рано или поздно все равно полезет. Где Лидия, там заварушка». А вслух он сказал:

— У тебя нос есть? Понюхай, чем пахнет вода.

— Смотри-ка, какой ты стал разборчивый. Не поздно ли? Подумаешь, пахнет. Я знала одно подземное озеро с таким же запахом, а там все купались, и вода была такая же точно, как здесь, только другого цвета.

— То было Там, а это Здесь.

— Ладно, не спорю. Ну, и долго мы так будем сидеть?

— Ты же знаешь, что это зависит не от меня. Не пойдем же мы обратно.

— Так сделай что-нибудь. Испугай, пригрози. Нет, лучше я сама…

— Прекрати, пожалуйста, мы не у себя дома. Мы даже не знаем, что нас ожидает.

Снова подъехала лодка. Прошуршав по песку днищем, она стала.

— Эй! — крикнула Лидия лодочнику и приветливо помахала ему рукой. Лодочник даже не взглянул в ее сторону. — Сейчас мы, да?

Лодочник положил весло на дно лодки и оглядел собравшихся на берегу людей.

— Хам! — негромко сказала Лидия, и снова лодочнику: — А купаться можно?

— Я же сказал — нет. Это относится ко всем.

— А я искупаюсь, — шепнула Лидия Х-арну. — Вот увидишь.

— Глупо, — ответил Х-арн и боязливо повел плечами. — Не советую.

— Потому что ты трус. А я искупаюсь. А что мне будет?

— Не знаю, — сказал Х-арн.

— Вот и хорошо. И я не знаю. — И посмотрела на лодочника.

— Хам, — снова сказала она, не отрывая от него взгляда. — Но очень красив. — И спросила задумчиво: — Интересно, здесь все такие или он один?

— Ты про хамство? — сказал Х-арн, чуть подмазав голос ехидством.

— Ты тоже хам, — сказала Лидия и снова улеглась на песок. — Всю жизнь терпела хамов, красивых и некрасивых — один черт. Все вы хамы.

— А вы дуры, — обиделся Х-арн.

— Вот и прекрасно. А никуда от дуры не денешься.

Людей, скопившихся у перевоза, было шестеро: двое мужчин, две пожилые женщины, одна старуха и мальчик. Женщины завистливо поглядывали на обнаженную Лидию, развалившуюся, как ящерица на горячем песке, блаженную и разнеженную, а старуха плюнула себе под ноги (если бы она не боялась, она бы плюнула, конечно, на Лидию) и, отвернувшись, забормотала какие-то проклятия, которые, кроме нее, никто не слышал. Мужчины же, как ни странно, слабо реагировали на представшую их глазам нагую женщину. Они только мельком отметили этот факт (если только отметили, а не скользнули рассеянно взглядом), и оба, тяжело вздыхая, что-то шептали про себя. И в глазах их была тоска, отчаяние и страдание. Один бил себя исхудалыми руками по голове, а другой, не замечая боли, выщипывал из отросшей неопрятной бороды волоски и бросал их на землю. Все люди, как давно уже заметил Х-арн, и те, что ушли вперед, и те, что плетутся сзади, — были одеты в одинаковую одежду. Даже если покрой отличался (впрочем, отличие было незначительно), то сама одежда была сшита из грубой мешковины. Такая же одежда была и у Х-арна с Лидией. Правда, Лидия, когда становилось очень жарко, самовольно сбрасывала с себя этот декоративный холст, весь пропитанный солью и запахом тела. А сегодня и вовсе в него не облачалась. Но, по наблюдению Х-арна, Лидия была единственной среди мужчин и женщин, кто на это отважился. И у Х-арна все время ныло сердце от предчувствия, что Лидины, как он называл, «выкидоны» приведут их к какой-нибудь беде. Но беды с ними пока не случилось, за все время их длительного, тяжелого маршрута, вот только разве эта заминка на перевозе.

Х-арн встал и подошел к лодке.

— Значит, так, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал не слишком робко. — Сейчас наша очередь. — Лодочник посмотрел на него как на какое-то насекомое и ничего не ответил. Это было возмутительно. Даже не верилось, что эта глыба раскрашенного в телесные цвета мрамора умеет говорить человеческим голосом. Но Х-арн сам слышал, своими ушами низкий, хриплый и — да, это надо признать — мужественный голос красивого рослого лодочника. «Ненавижу!» — подумал Х-арн. А вслух сказал: — Но почему?

Лодочник выскочил на берег и пальцем пересчитал столпившихся. Х-арн решил, что торопиться пока не следует, и отошел в сторону. Лидия насмешливо наблюдала за ним. Его взбесил ее изучающий взгляд. «Сучка голая!» — выругал он ее про себя, чтобы только оскорбить. Вслух он этого не скажет. А почему? Почему бы и не сказать? Но пока все нормально. Лодочник на нее не смотрит. А это самое главное для Х-арна. Лодочник — вот в чем загвоздка.

— Вы! — ткнул пальцем лодочник в собравшихся на берегу. — Полезайте в лодку. — Все шестеро, не исключая мальчика, порывшись в карманах, вытащили каждый по железному рублю и приготовились влезать в лодку. Первыми полезли мужчины. Они отдали каждый свою монету и, не переставая тяжело вздыхать, уселись на скамье. Вслед за ними — женщины. Последними — мальчик и старуха. У перевозчика на широком поясном ремне висел кожаный небольшой мешок. Все принятые деньги он ссыпал в этот мешок и взялся за весло. Мешок, видимо, был полон, потому что оттягивал ремень, и лодочник дважды его поправлял.

— А нам, значит, что же? Ожидать? — спросила Лидия лодочника. Он и в этот раз ничего не ответил, но оглядел вопрошавшую уже не ядовитым презрительным взглядом, как вначале, а долгим, внимательным и даже удовлетворительным. Лидии показалось, что он погладил ее взглядом. И ей это понравилось.

— А я все-таки искупаюсь, — весело крикнула она ему.

Лодочник усмехнулся в колечки усов, уперся веслом в берег и легко, как игрушку, стронул с места тяжело нагруженную лодку. Он греб плавными широкими взмахами, почти не оставляя брызг. Искусством гребли он владел в совершенстве. И это тоже понравилось Лидии. И вообще настроение ее переменилось к лучшему, но, видя надутую физиономию Х-арна, она скрыла свою веселость.

Все сидящие в лодке смотрели в ту сторону, куда лежал их путь, только старуха обернулась на Лидию, сделала ненавидящие глаза, чуть было не сплюнула в воду, да вовремя спохватилась.

— Как ты думаешь, я могу еще нравиться мужчинам? — спросила Лидия.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Так. Хочу знать. Как ты считаешь, я понравилась этому типу?

— Какому? — не понял Х-арн.

— Лодочнику.

Х-арн подозрительно посмотрел на Лидию. Начинаются какие-то женские штучки. Опять начинаются эти женские штучки. Он-то думал, что все эти штучки навсегда уже