встречах, экспертных совещаниях, во время выполнения заказов ЦНИИАИ мы остановились на том, что к «постиндустриальному барьеру» равномерно ползут четыре черепахи: США, Япония, ЕС и Россия. Последняя — медленно так ползет, и похожа на «полярного крокодила» в глазах других участников. Каждая страна (считая Европейский Союз за страну, что не совсем точно, но понятно и естественно) имеет свой когнитивный Проект развития мира и будет воевать за него, потому что он — самый лучший, самый справедливый и самый оптимальный для всех. Американский Проект гегемонии демократии конкурирует с Европейским Проектом правового общества, особняком стоит Японский Проект технологической эстетизации мирового пространства, и совсем уж удивительным является Русский Проект с условным названием «Пойду ль я, выйду ль я!» или поиск новой трансценденции. Шутки шутками, но Россия в XXI столетии устойчиво не присоединяется к чужой проектности, и «эра Путина» ознаменована хотя бы тем, что страна отстояла в этот период свою геокультурную самостоятельность.

Забавно другое! Ни один из Мировых Проектов не существует сам по себе: все они дефициентны и требуют суперпозиции, а не взаимного отрицания. Политические обозреватели, обращающие внимание мировой общественности на роль Китая, не являются нашими оппонентами, потому что китайцы проектируют и строят индустриальное Будущее, как и мусульманская конфедерация, представленная ОИК . Отдельно от основных акторов стоит Индия, руководствующаяся на пути развития своей государственности принципами российского фантаста И. А. Ефремова: «Лучше быть беднее, но подготовить общество с большей заботой о Будущем». Мы аплодируем Индии, но приходим к мысли, что, шагая ло «лестнице к просветлению», не стоит пропускать ступеньки. Ведь размонтирование коммунистической России до основания произошло именно потому, что страной вовремя не была принесена жертва Левиафану и Эпохе Потребления. Нас просто раздавили геокультурно образом «мира, в котором удобнее жить».

Так или иначе, к 2006-му году Россия и все ее «товарищи» по инсталляции своих культурных кодов определились в области необходимых им информационных и военных приготовлений. Противостояние держав началось на фоне общего кризиса индустриальной фазы развития, когда «верхи» остановились на уровне делового американского менеджмента, а «низы» опустились в своем понимания мира до представлений о том, что «ток берется из розетки». Еще остались Элиты и Пророки, находящиеся между собой в сложных экономических отношениях.

Нам до сих пор снится мир «Полдня» братьев Стругацких, но «Будущее, в котором хочется жить», все дальше уходит от нас в сторону, и нет никаких «тоннельных переходов», чтобы попасть туда из 2006-го хотя бы «когда-нибудь». Зато налицо два сценария развития России и всего остального: быстрый когнитивный мир инновационного развития или медленное отступление в «новое средневековье» - традиционную крестьянскую «экологию» с элементами Интернета и автоматами Калашникова. Нельзя сказать, что все время лететь вскачь и однажды обнаружить, что твой авангард давно финансируется за счет «вероятного противника», так как главные силы, не говоря уже об обозах, подозрительно отстали, — это очень приятное озарение. На вопросе «а кто противник?» мысль вообще останавливается. Но, несмотря на все неудобство, вызванное стремлением к ново- му, сюжет нашей книги как раз-таки разворачивает российские элиты и контрэлиты в борьбу за постиндустриальное мышление, постиндустриальную коммуникацию и постиндустриальное, пусть иногда по-российски сакральное, но действие. Тенденции к тому, что Россия создаст первые в мире «знаниевые» реакторы, они же «генераторы постоянного интеллектуального напряжения по периметру страны», имеются. Они, эти тенденции, были заложены еще при СССР великим российским философом Георгием Петровичем Щед- ровицким и безо всякой жалости внедрены сегодня в культуру производства и потребления через организационно-деятель- ностные игры в управлении и промышленности. Ушло поколение «красных директоров» и уже скоро сойдет на «нет» когорта «черных олигархов». На опыте двух дефолтов страна узрела, что потерять половину ВВП — это вполне пристойная цена за дальнейшее развитие русской цивилизации, и молодежь стала мужественно выбирать путь дружественных Стай и полеты с ними в направлении технического прогресса, а не упаковки товаров и прочих сервисных игрушек. Эпоха менеджеров в России схлопывается, а эпоха атомных на- нореакторов уже частично оплачена государством.

Нельзя сказать, что наши конкуренты — мировые когнитивные Проекты — тихо отдыхают в тени материального благополучия. Отнюдь. Америка целенаправленно разделяет и властвует мыслящим меньшинством над немыслящим большинством и готова привить такую модель всякому, независимо от культуры и устремлений. «Демократия с человеческим лицом и локальными войнами» в качестве конверсии от реального Американского Проекта — это, конечно, болванка дня бедных. Никто не доказал, что Америка держится за свою предыдущую фазу развития и не готова пустить ее в расход или в размен, чтобы расчистить место новым когнитивным «беспечным ездокам» из «революции сознания». По этому же Пути в нашем романе идет Япония, раньше всех «перегревшаяся» от давления вечного индустриализма. Великий Китай успевает разделиться, затаиться и потом — уже вне страниц книги — явить миру нечто победное. Загадка читателю, кто выиграл в Русско-японской войне 2012 года, остается «за кадром» не потому, что авторы не уважают оного читателя, а потому что сами не слишком уверены в. однозначности проекций пространственно-временного континуума. Можно выиграть стратегически за страну и умереть на войне, как адмирал Ямамото. Можно проиграть войну и выжить, сохранив себя для «Быстрого мира». Что лучше — определяется нашим отношением к смерти. Заметим, что в Китае трансценден- ция пространства сильнее трансценденции времени, а значит, тактическое поражение ничего не решает.

Что-то давно не создавалось Империй, и понятно, что возникшая Японская Империя со всеми ее демократическими пережитками не может рассматриваться отдельно от СССР — Империи Зла и Третьего Рейха — империи вышколенного шовинизма.

Третья книга в цикле будет посвящена Немецкому (германскому) когнитивному Проекту, этим завершится некий многословный трактат о войнах: в геополитической рамке — первая книга «Тихоокеанская премьера», в геокультурной рамке — вторая книга «Гильбертова пустыня», а с геоэкономической рамкой будет связана