- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (43) »
оправдал себя седой завет Кремля.
В нем сплавилась Руси упорная порода:
Неодолимая, как океан, земля
И мощь безмолвная единого народа.
VIII.
ИСКУС
Пойми же! Я горжусь своею страстью тщетной…
С другой, доступною, блаженства не приму…
Ты путеводный свет бросаешь мне во тьму, –
Мне больно… Но живу надеждою запретной.
Ты в сердце ранена. И нежности ответной
Я не ищу сейчас. Но только никому
Тебя не уступлю. И мне лишь одному
Твой должен взор блеснуть, как зов мечты заветной.
Я жду. Не юность ли – целительница ран?
Любви, солгавшей раз, ты изживешь обман
И вновь изведаешь и грезы, и стремленья.
Тогда… Не для того ль судьбой мне искус дан,
Чтоб, слыша первый вздох призывного томленья,
Я, верный, мог привлечь трепещущий твой стан.
1906
IX.
ДРУЗЬЯМ
Свистит хмельной ямщик под ропот бубенца;
Уносит тройка нас в знакомый путь к цыганам.
Под полостью вино… Вновь песенным обманам
Мы на ночь отдадим беспечные сердца.
На Черной Речке дом. В сугробы у крыльца
Бегут встречать гостей, — прием готов всегда нам.
Уже шампанское струится по стаканам…
И жадно ищет взор желанного лица.
Все песни табора под гуд басов пропойных
Поют цыганочки – и в звуках беспокойных
То вызов, то мольба, то счастья клич, то боль…
От них вскипает кровь ударом волн прибойных…
Бокал давно забыт… О, кос тяжелых смоль!
О, глубь истомных глаз с огнями молний знойных!
X.
ПРОБНЫЙ КАМЕНЬ
Еще тобою полн, томлюсь в бреду счастливом;
Не вижу никого в присутствии твоем;
Стихи, зажженные взволнованным огнем,
И брызжут, и блестят, как искры под огнивом.
Но не стоим ли мы над морем пред отливом?
Где упоенность грез?.. Всё чаще, с каждым днем
Мы, свидясь, ищем слов… Мы время сознаем…
Нет счастья прежнего в блаженстве молчаливом.
Исчезла тайна встреч. И в расставаньях нет
Печали сладостной… Созрел любви расцвет,
И чуется, что страсть, солгав, пойдет на убыль…
Послушай, верить ли угрозам злых примет?
Дай мне уста твои – их спросим!.. И не губы ль,
Всегда правдивые, дадут прямой ответ.
XI.
ПИСЬМО С ЮГА
Как спутник, здесь со мной мой пасмурный недуг –
Утраченной любви привязчивое горе.
С ним сердцу тишь нужна, как иноку в затворе,
А юга блеск и зной в нем будят лишь испуг.
Какой чудесный край! Зубчатый полукруг
Сапфирных гор царит в лучащемся просторе,
Пылает красочно под вечным солнцем море,
Где парус выгнутый под свежим ветром туг.
Везде дыханье роз; и мчатся по ущелью
И вьются лепестки багряною метелью,
И мается земля в томительном жару.
Медовых месяцев хмельному новоселью
Торжествовать бы здесь, где, как в чужом пиру,
Нет места горькому любовному похмелью.
XII.
ОДИНОЧЕСТВО
В природе дремлющей безлюдных побережий,
Угрюм, всегда один, скитался он с утра,
А в синих сумерках садился у костра,
Чиня ослабший лук иль порванные мрежи.
Печально делалось у молчаливой вежи…
О, в одиночестве тоска порой остра!
И снилась женщина, нежнее, чем сестра,
Истомные глаза и голос детски-свежий.
Струился тихий свет из лунного ковша, –
И, полный грез, он брал свирель из камыша,
Тугими пальцами с трудом ища отверстий.
Рождалась песнь… И ночь внимала, не дыша,
Как в страстных жалобах безмолвной душной персти
Молилась, плакала и маялась душа.
XIII.
ХОЛОД
В завьюженной глуши ни праздничного звона,
Ни песни девичьей. Застывший воздух сух,
Наглажен снежный наст; и мертвой мглой набух
Угрюмый низкий свод седого небосклона.
Ворвется ветер в тишь, промчится и с разгона
Поземицей метет с сугробов тонкий пух
Да вдруг угрюмая, как нелюдимый дух,
Слетев, прорежет муть тяжелая ворона.
Урочно месяца проглянет серп кривой.
Идет беззвучно ночь и стелет ужас свой,
Знобит и до костей прохватывает холод.
И если вдруг дохнет тоскливый волчий вой,
То даже радостно, что хоть живучий голод
Еще не побежден в пустыне снеговой.
XIV.
СВИДАНЬЕ
Верхом, Цимисхий ждет у шумных вод Дуная,
С ним пестрая толпа вельмож, солдат и слуг;
Звенит оружие, бряцает сталь кольчуг,
И ржаньем тишина разбужена степная.
Под латами царя одежд парча цветная;
Забрало легкое из тонких светлых дуг
Он поднял, глядя в даль. Там волны режет струг,
Упрямую корму в их пену окуная.
С веслом, как все гребцы, причалил Святослав;
В рубахе с поясом, он прост, но величав, –
К вчерашнему врагу он прибыл безоружен.
В глазах – фиордов синь, за ней – железный нрав;
Навис на ухо чуб, и, сажен меж жемчужин,
В серьге рубин горит, на солнце запылав.
XV.
РАЗРЫВ
Простилась холодно. Враждою губы сжаты…
Рванули лошади, и долго стук колес
Ловил я, глядя в даль. А рядом старый пес,
Обоим преданный, стоял, как виноватый.
Я выстрадал разрыв… Безжалостна была ты…
Но мне свободы миг отрады не принес…
В отлив забудет ли про холод волн утес?
В разлуке каждой есть дыхание утраты.