ЛитВек: бестселлеры недели
Бестселлер - Олег Вениаминович Дорман - Подстрочник: Жизнь Лилианны Лунгиной, рассказанная ею в фильме Олега Дормана - читать в ЛитвекБестселлер - Владимир Константинович Тарасов - Технология жизни. Книга для героев - читать в ЛитвекБестселлер - Джон Перкинс - Исповедь экономического убийцы - читать в Литвек
Литвек - электронная библиотека >> Даниэль Мусеевич Клугер >> Поэзия >> Еврейские баллады >> страница 2
Прекрасная Дама в нищете. Перед смертью она завещала пригвоздить над дверью дома, в котором жила последние годы, свой череп — «в назидание распутным девицам и в память об ужасном грехе, ею совершенном». Ее последняя воля была выполнена. Дом получил название «Дом Прекрасной Дамы», а улица — улица Мертвеца, Калье Де Ла Муэртэ. О каком страшном грехе говорила она перед смертью — о том ли, который совершила она, открыв сердце любовнику, выдавшему отца, или о вероломстве собственной мести, неизвестно. В тридцатых годах XIX столетия по многочисленным просьбам горожан дом был снесен, а череп захоронен на кладбище. Рассказывают, что долгое время он не давал покоя обитателям Калье Де Ла Муэртэ, издавая по ночам странные и страшные звуки, в которых можно было услышать стоны, плач и проклятья. 

Ныне на месте Дома Прекрасной Дамы построен совсем другой дом, да и улица в Севилье носит иное название — Калье де Атод. На двери этого нового дома в память об этой старой истории красуется табличка с керамическим изображением черепа и надписью «Дом Прекрасной Дамы».

Капитан испанского флота

Рабби Эзра де Кордоверо,
(Это имя давно забыто)
Шел на площадь во славу веры
В размалеванном санбенито.
А дорога вела от порта —
Каравеллы и кабаки.
И вослед поминали черта
Суеверные моряки.
Он чуть слышно звенел цепями,
О пощаде просить не смея.
А потом поглотило пламя
Обреченного иудея.
И не выдержав отчего-то,
Тихо молвил: «Шма, Исраэль…»
Капитан испанского флота
Дон Яаков де Куриэль.
Он рожден был в еврейском доме,
Окрещен был еще мальчишкой.
Ничего он не помнил, кроме
Странных слов — да и это слишком.
Ни злодея, ни супостата
В осужденном он не признал.
Он увидел в несчастном брата
И прощальный привет послал.
Что за игры — паук и муха?
Благородство — и без награды?
И молитва достигла слуха
Инквизитора Торквемады.
И опять палачу работа:
Шел, с усмешкою на устах,
Капитан испанского флота
В санбенито и кандалах.
Рев раздался, подобный грому,
Грохот, будто на поле бранном
Моряки, накачавшись рому,
За своим пришли капитаном.
Разбежались монахи, хору
Спеть «Те Деум» не стало сил:
Разношерстную эту свору
Будто дьявол с цепи спустил!
Нет отчаяннее ватаги!
Не страшились свинцовой вьюги,
И кастильские сбросив флаги
Добрались они до Тортуги.
Он с молитвой смешал проклятья,
Под картечи шальную трель.
Месть раскрыла тебе объятья,
Дон Яаков де Куриэль!
…Как-то вечером, после боя
Он задумчив стоял у грота,
Разговаривал сам с собою.
Он шептал: «Хороша охота…
Только ночи мои пустые,
Поскорее бы новый день…»
Услыхал он шаги чужие
И увидел чужую тень.
И спросил он: «Ты не был с нами
Ни в Сант-Яго, ни в Да-Пуэрте?»
Незнакомец сверкнул очами
И ответил: «Я — Ангел Смерти!
Сделал ты океан могилой
Всем встречавшимся на пути.
Ты молился с такою силой,
Ты заставил меня прийти!
И хочу я сказать по чести,
Хоть душе твоей будет больно —
Я помог этой жаркой мести,
Но теперь я прошу: „Довольно!“
Я с тобою был не однажды,
Книгу Смерти с тобой листал.
Утоление этой жажды.
Невозможно — а я устал».
Он оплакал свою подругу —
Шпагу, сломанную у гарды.
Без него ушли на Тортугу
Каравеллы его эскадры.
«Забирай меня, гость проворный!
Я остался на берегу!»
Но потупился ангел черный
И ответил: «Я не могу…»
Он омыл в океане руки,
Сшил одежду из парусины.
На борту турецкой фелуки
Он добрался до Палестины.
Дуэлянтом, бреттёром, с целью
Бросить вызов, послать картель —
Так ступил на Святую Землю
Дон Яаков де Куриэль.
И раввина найдя святого
В синагоге старинной, в Цфате,
Пожелал он услышать слово
О прощении иль расплате.
И раввин отвечал: «Посланник
Мне поведал, из Высших Стран,
Не осудят тебя, изгнанник,
Не простят тебя, капитан».
Он старался забыть о битвах.
Не желая сдаваться горю,
Он все дни проводил в молитвах —
Но ночами спускался к морю.
Жизнь, раздвоенная тоскою,
Не плоха и не хороша.
Может быть, потому покоя
Не находит его душа.
Он является в лунном круге —
Неподвижен, одежды белы:
Не идут ли за ним с Тортуги
Быстроходные каравеллы?
Пять веков, каждой ночью лунной
Из-за тридевяти земель
Ждет корсаров своих безумный
Дон Яаков де Куриэль…
Дон Яаков де Куриэль, марран, офицер Королевского флота, затем — пленник инквизиции, затем пират, а в конце жизни — отшельник, — похоронен в Цфате. Его могилу можно видеть и сейчас, недалеко от могилы святого рабби Ицхака Лурия Ашкинази. Последний потомок Куриэля — Морис Куриэль — ныне живет на острове Кюрасао и занимает пост президента еврейской общины этой голландской колонии.

Шахматная баллада

Небо над Римом похоже на сон —
Странные тучи, смутные тени.
Жил здесь когда-то рабби Шимон
Бен-Элиэзер — шахматный гений.
Ах, невеселая эта пора!..
Рабби Шимону вручили посланье:
Первосвященник, наместник Петра
Римских евреев обрек на изгнанье.
«Срок нам дается лишь до утра,
Вот и солдаты ждут у порога,
А от изгнания и до костра
Очень короткой бывает дорога.
Я отправляюсь просить во дворец,
Милости, право, не ожидая
Но говорил мне покойный отец,
Пешку за пешкою передвигая:
Жизнь человека подобна игре —
Белое поле, черное поле.
В рубище, или же в серебре,
Пешка чужой подчиняется воле.