варвар шел вдоль живой изгороди, превышающей рост человека, когда услышал голоса с той стороны забора.

— Вот увидишь, все будет хорошо, Селинда, — с некоторым раздражением убеждал мужской голос.

— О, Ты так в этом уверен? — пронзительно выкрикнула Селинда. — Я думаю, что дикари перережут тебе горло, как только ты выйдешь на большую дорогу!

— Но их нет поблизости, — возразил мужчина. — Солдаты всех перебили или разогнали. По крайней мере, так говорят. А мой лук ждут в Тарантии. Если я туда не попаду, никто нам денег просто так не даст.

Его жена заголосила (кто кроме нее мог так причитать?):

— Ох, не нравится мне все это, Ренорайо. Совсем не нравится!

Как только Конан появился из-за плетня, оба разом замолкли. Муж и жена стояли возле старой телеги, доверху заваленной пресловутым луком. Скучающая лошадь дремала в упряжке. Проницательная ухмылка пробежала по лицу Ренорайо и быстро исчезла.

— Эй, друг, — он обратился к киммерийцу. — Ты обучен управлять повозкой?

— Да, — последовал ответ, хотя Конан в жизни не занимался подобными делами, но в нем было слишком много гордости, чтобы признаться в своем неумении.

Ни аквилонец, ни его жена даже не заподозрили, что перед ними один из тех самых ужасных варваров, о которых только что велась речь.

— В таком случае, не хотел бы ты заработать пару монет. Одну получить прямо сейчас, другую — когда вернешься с телегой обратно? — спросил фермер.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — поинтересовался юноша.

Его акцент совсем не смутил аквилонца.

— Отвезешь этот лук моему зятю, что торгует на рынке в Тарантии. Зовут его Полсипер. Поможешь ему с разгрузкой и затем вернешь повозку сюда — принялся объяснять Ренорайо. — Дело пустяковое, зато получишь две полновесные серебряные монеты.

По сальной улыбке, Конан засомневался, что фермер поспешит расстаться со второй монетой. Однако сын кузнеца кивнул в знак согласия:

— Я готов.

— Вот и отлично! Замечательно! — обрадовался Ренорайо. — Тогда в путь!

Конан сделал вид, как будто тысячу раз прежде исполнял обязанности возницы и уверенно залез на козлы. Он ждал. С кислой миной, Ренорайо вручил ему половину обещанной оплаты. После этого юноша властно щелкнул вожжами. Лошадь удивленно фыркнула, видимо посмеиваясь над его бравадой, но все же тронулась с места.

Оставшийся позади фермер радостно втолковывал жене:

— Видишь, как все чудесно сложилось! Теперь нет повода для волнений. Разве ты теперь не довольна? Ты не выглядишь счастливой. Или мне кажется? Митра! Да тебе ничем не угодишь!

Селинда негодующе завизжала. Спор супругов возобновился.

По ходу дела, Конан экспериментировал. Задолго до прибытия в Тарантию, он научился пользоваться уздой. Пробуя разные варианты, юноша освоил, как надо останавливать лошадь, как сделать, чтобы та шла быстрее, а также поворачивала налево и направо. На поверку, все оказалось достаточно просто. Когда киммериец приехал в столицу Аквилонии, то без всяких приключений добрался до рыночной площади, в потоке различных телег и повозок. Там он стал выкрикивать имя Полсипера, пока торговец не откликнулся. Зять Ренорайо нисколько не удивился, обнаружив на семейной повозке незнакомца. Вероятно, фермер и раньше пользовался услугами наемных возниц.

Вместе они выгрузили лук из телеги. Как и его родственник, Полсипер не признал в Конане северного варвара. После разгрузки юноша спокойно взобрался на ветхую повозку и уехал восвояси.

— Эй, парень, ты не туда едешь! — возбужденно кричал ему вслед зять Ренорайо. — Ферма совсем в другой стороне!

Показывая торговцу, что он не слышит, Конан приложил к уху ладонь в форме чаши и невозмутимо сохранял выбранное направление. Молодой варвар счел, что уже повидал Тарантию и теперь хотел узнать, какие земли лежат за ее пределами. Конечно, он не получит от Ренорайо вторую серебряную монету, если тот всерьез намеревался заплатить. Зато ему досталась повозка фермера вместе со снулой лошадью. Подобная сделка казалась киммерийцу вполне приемлемой. Если аквилонца не удовлетворит такой обмен… Ну что ж, тем хуже для него.

Конан выехал из города и направил лошадь на юго-восток. Первый шаг к изучению ремесла вора был им уже сделан.