- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Владимир Ильин
Слишком умная собака
Он меж людей ни раб, ни властелин, И все, что чувствует, он чувствует один.М.Ю.Лермонтов
Наконец-то я нашел свою маму!.. … Она оказалась большой, красивой, доброй и ласковой женщиной – именно такой, какой я всегда представлял ее себе. А я вмиг превратился в глупого и беззащитного мальца. Немудрено, что я рассопливился, как в детстве, и неумело заплакал, зарывшись лицом в широкую мамину юбку, пропахшую молоком и цветами, а мама гладила меня по голове ладонями, которых я не помнил, никак не мог помнить, и приговаривала: "Не переживай, мой родной, всё будет хорошо"… Я спрашивал сквозь слезы: "Где же ты была столько времени?" – и почему-то не мог добавить: "мама" – но она, не переставая ласкать меня, продолжала, словно не слыша моего вопроса: "Вот увидишь, мы теперь заживем с тобой лучше всех". Я приставал к ней: "А где папа?", но она твердила: "Всё пройдет, всё будет хорошо, мой маленький"… Мне стало страшно, что она меня не слышит, а еще страшнее – что я не могу назвать эту красивую, но чужую женщину своей мамой, и тогда я стал кричать, чтобы она меня услышала, а мама вдруг рассердилась и стала бить меня по плечу, всё сильнее и сильнее… Я проснулся, осознав, что меня действительно толкают в плечо. – Вставай, Артем… За тобой пришли, – монотонно повторял кто-то. Судя по способу побудки, это была тетя Маша Палкина, а короче говоря – Палка. – Кто пришел? – не понял спросонья я. – Дед пихто! – сердито сказала Палка. – Сам как будто не догадываешься, кто!.. Как обычно, она злилась без конкретной причины. Даже не потому, что в эту ночь ей не дали спокойно поспать на жестком топчане в дежурке. Просто Палка вечно была чем-то недовольна. – Где они? – машинально спросил я, хотя люди, приезжавшие за мной, всегда ждали меня на первом этаже, в вестибюле. Я всегда забывал спросить И.А., в чем дело: их не пускают пройти внутрь Дома, или же они сами испытывают подсознательное отвращение к нашему маленькому, замкнутому мирку? – Внизу. Иван Александрович сейчас прибудет, я ему уже позвонила… Господи, и когда все это безобразие кончится?!.. Да хватит тебе пролеживать бока, одевайся быстрее! – Теть Маш, поставь, пожалуйста, чайник, – попросил я, с сожалением покидая тепло постели. – Еще чего! – возмутилась она. – Все бы среди ночи чаи распивали!.. Ты что, не понял, что тебя люди ждут ? – Не ворчи, теть Маш, – сказал я. – Подождут, никуда не денутся… Дрожа от ночной прохлады, я поспешно оделся, кое-как справляясь с отвратительными, непослушными застежками и тугими пуговицами, прошел в столовую, но прежде, чем сесть на свое любимое место у окна, посмотрел по древним настенным часам, который час. Было без четверти три. Так рано – или поздно, это смотря откуда считать, от утра или от вечера – по мою душу еще не заявлялись. Значит, дело по-настоящему было очень важным и срочным. Тетя Маша скрепя сердце все-таки сообразила чайку, но протест свой выразила тем, что не стала его наливать в мою чашку. Мне даже смешно стало: неужели она считает, что я сам с этим не справлюсь? Уж если я могу шить и борщи варить, то вполне способен обслуживать себя сам при чаепитии… Когда я уже заканчивал запивать чаем жесткое, солоноватое печенье, дверь за моей спиной отворилась, и в комнату кто-то вошел. – Доброе утро, Иван Александрович, – сказал я не оборачиваясь. – Однако, однако! – как обычно в таких случаях, удивился он. – Шапу ба, как говорят французы… То есть, молодчага ты, Артемка! Слушай, иногда мне приходит в голову абсолютно ненаучная гипотеза: может быть, ты – телепат? Ну, вот как ты сейчас узнал, что это я вошел? – По запаху, – сказал я. – Как собака… – Если б я был алкоголиком, это объяснение еще могло бы сойти за аргумент, – возразил И.А. – Только я не помню, когда последний раз вливал в себя какую-нибудь жидкость, в которой спирта содержалось бы больше, чем в кефире. – Все люди чем-то пахнут, – заметил я и невольно улыбнулся: с такой претензией на философское обобщение прозвучало это невинное замечание. – В этом я полностью с тобой согласен и даже могу уточнить, чем именно разит от большинства людей… На присутствующих сие, разумеется, не распространяется. Я невольно засмеялся. – Ладно, Артем, времени на треп у нас с тобой нет, – сказал И.А. – Пора выполнять команду: "Стой там – иди сюда!"… Хотя И.А. шутил, я чувствовал, что он чем-то сильно озабочен. В вестибюле пахло табачным дымом: люди, которые приезжали за мной, имели необъяснимое обыкновение смолить одну сигарету за другой, словно стремились поставить рекорд непрерывного курения. А еще сквозь вонь никотина пробивались запахи мокрой одежды, бензина и металла. От тех, что приходили за мной, почему-то всегда пахло металлом. Я по очереди поздоровался с грузным, морщинистым Нилом Степановичем, а также с молодыми, широкоплечими и по-спортивному подтянутыми Колей и Виктором. – Как себя чувствуешь, Артем? – как всегда, проявил обо мне заботу Нил Степанович. И, как всегда, я показал ему большой палец. Но палец мой, наверное, дрожал, потому что Коля тут же сказал: – Ты не нервничай, Артем. Всё будет тип-топ! – Я вовсе не нервничаю, – ответил я. – Просто сон тяжелый приснился… – Это как в том анекдоте: спит женщина, муж которой уехал в командировку … – завелся было Виктор, но Нил Степанович вовремя перебил его: – Стоп, машина!.. Времени у нас мало: мы должны управиться до утра… Мысленно я хмыкнул. Нил Степанович всегда говорил "мы", хотя почти всю работу приходилось делать мне. Когда мы уже собрались выходить, в вестибюль заявилась Палка. По-моему, она сочла, что как официальное лицо при исполнении обязанностей дежурной сиделки должна напутствовать нас в дорогу. Напутствие ее было, как обычно, непринужденным и дружелюбным: Палка больно похлопала меня по спине, словно выбивая пыль из залежалого ковра, и подтолкнула в поясницу к выходу. – Мы скоро приедем, тетя Маша, – сообщил я ей и нахально добавил: – Да ты не переживай за меня – в первый раз, что ли?.. Боюсь, что она восприняла скрытую иронию в моих словах, как выражается иногда И.А., "неадекватно". Мы спустились по парадной бетонной лестнице на тротуар и уселись в автомобиль. Судя по всему, это был представитель благородного автомобильного рода. На таких машинах ездят обычно какие-нибудь министры или толстосумы. В бархатно-плюшевом просторном салоне чего только не было: и бар с различными напитками, и кондиционер, и телевизор с видеомагнитофоном и еще много всякой всячины, призванной создавать комфорт для пассажиров. Но, помимо этого, машина была оснащена еще и системой
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »