этого чудища. И пришли они сюда не просто так…

Юноша облизнул пересохшие губы. Что делать? Бежать? В болото? А если там — монстр?

Но оставаться здесь ещё глупее…

Олег резко, без замаха, швырнул лопату в председателя и бросился к спасительной воде.

Грохнул выстрел, правое бедро обожгло болью.

Олег споткнулся, припал на колено и тут же получил по плечу шестом.

Упал. Прикрыл голову, пытаясь защититься от сыплющихся со всех сторон ударов. Крутился на месте, чтобы не попали. Без толку. Нападавшие били уверенно, сноровисто.

— Хватит, — приказал через минуту Рыгор Наумович.

Они тут же прекратили, но крепко связали юноше руки за спиной, больно стянув локти. Рывком поставили на ноги.

Председатель подошёл к юноше.

— Болото осушить хотел, так?

Олег промолчал.

Тут же в левую скулу врезался тяжёлый кулак Кастуся. Во рту стало кисло от крови.

Олег сплюнул красным.

Рыгор Наумович повторил вопрос.

— Там, — Олег, решив не запираться, мотнул головой в сторону болота, — чудовище. Я видел…. Оно же опасно.

— И?

— Если спустить воду, его легко можно обезвредить…. Только вам это, похоже, не нужно.

Олег ожидал нового удара, но его не последовало.

— Да, — председатель свернул цыгарку и с наслаждением закурил, выпуская терпкий дым в свежий утренний воздух. — Нам это не нужно.

Остальные деревенские закивали.

— Но почему? — не выдержал Олег, обращаясь сразу ко всем. — Ведь это чудовище может не только козу съесть. Ему же ничего не стоит человека сожрать. Особенно ребёнка. Кастусь! А если твоя сестра сюда забредёт? Или какой другой ребёнок? Этой твари всё равно ведь — коза или человек. Ему лишь бы мясо…

Олег замолчал, глядя на председателя. Тот лишь качал головой и грустно улыбался.

— Эх, — махнул рукой Рыгор Наумович, — молодо-зелено.

Он отступил на шаг назад и обвёл рукой, указывая на деревья вокруг.

— Смотри, студент. Это — наш лес. Это — наше болото. Мой дед жил здесь. И его дед. И его. В этом лесу, на этих болотах. Понимаешь?

Олег на всякий случай кивнул — похоже, они тут чокнутые. Таким лучше не перечить. По крайней мере, не в его положении.

— Мы всегда здесь были, — продолжал Рыгор Наумович. — А ты пробыл тут сколько? Неделю? Полторы? И уже думаешь, что лучше нашего понимаешь в наших же болотах. Так?

Олег опять не ответил. Державшие его парни слегка ослабили хватку. Он уже не надеялся сбежать, но всё-таки, всё-таки…. Поэтому лучше притупить их бдительность видимой покорностью.

Он подошёл к Олегу вплотную и, взяв юношу за волосы, повернул его голову в сторону болота.

— Того, кого ты назвал чудовищем, — процедил Рыгор Наумович, — в наших краях зовут болотником. Он живёт в болоте с самого начала мира.

Председатель повернул голову Олега к себе:

— Он помогает нашей деревне с таких времён, что никто не помнит. Потому мы и стоим от века. Он в этих болотах топил и крымчаков, и шведов, и французов. Он топил здесь немцев в Империалистическую. В Гражданскую он топил всех подряд — и белых, и поляков, и зелёных, и… Короче — всех.

Председатель отпустил Олега и повернулся к болоту.

— Когда пришли немцы, мы прятались на этих болотах. А болотник топил карателей и приносил нам птиц и рыбу, чтобы мы не умерли с голода.

Он повернулся к Олегу.

— Если бы не болотник, вот он — председатель указал на Кастуся, — не стоял бы сегодня здесь. Болотник спас его. Он нас всех спас, как спасал наших дедов и их дедов.

Председатель поиграл желваками.

— А ты — глупый студен, который думает, что знает всё лучше нас. И ты решил его убить. Думаешь, мы допустим?

В болоте захлюпало. Олег глянул, и его брови приподнялись. Из воды на сушу выползала та сама огромная кочка, облепленная тиной. Теперь, на земле, она казалась ещё больше — ростом почти с председателя и гораздо шире.

Болотник замер, и Олег смог разглядеть его. Больше всего существо походило на гриб, у которого вместо ножки — короткие толстые щупальца.

И большие, красные, но почти человеческие глаза.

Председатель подошёл к болотнику и поклонился.

— Здравствуй, — сказал он.

Болотник заурчал.

— Мы тут это… угощенье тебе нежданное, вот — глухо сказал Рыгор Наумович и, повернувшись к людям, махнул рукой. — Давайте, хлопцы!

Деревенские подхватили Олега, приволокли на край болота, кинули в жижу и быстро растянули его между двух деревьев, привязав к ним концы верёвки.

Болотник заурчал громче и подался вперёд.

Председатель отступил на шаг и снова поклонился чудовищу:

— Ешь, отец.

Остальные люди — кроме Олега — тоже поклонились. И разом прошелестели:

— Еш, бацюхна, еш сытна.

— Вы что?! — завопил Олег, увидев, что болотник стал медленно приближаться, — вы что творите, нелюди!? Я же человек! Я живой! Не хочу!!!

Болотник подобрался к нему вплотную. Олег захлебнулся криком, рванулся, потом ещё. А затем вдруг напрягся и, рыча от боли, встал на ноги, с трудом выпрямился и рявкнул прямо в глаза чудовищу:

— Не боюсь тебя!!! Не боюсь!!!

Болотник никак не отреагировал. Он протянул мокрое щупальце и коснулся лба Олега. Тот мотнул головой, но безрезультатно — щупальце осталось на месте, обжигая кожу холодом. Болотник будто наклонился и заглянул в глаза человека. Олег не мог отвести взгляда, поэтому тоже смотрел. И не увидел в глазах чудища ничего — только багрянец и огонь.

Неожиданно болотник защёлкал, зачирикал почти как соловей, и отпустил Олега. Чудовище отползло к председателю и протянуло ему щупальце. Рыгор Наумович выставил руку, ладонью вверх. Болотник осторожно коснулся ладони, задержал на мгновение щупальце, словно говорил что-то, и стал отползать обратно в воду.

Несколько секунд — и от него остался только мокрый след на мхе и быстро удаляющаяся кочка в болоте.

Председатель проводил его взглядом, пока тот не скрылся за кустами, и повернулся к Олегу. Тот тяжело дышал, но стоял твёрдо. На перемазанном лице тёмными провалами зияли шальные глаза.

— Знаешь, почему он тебя не тронул?

Олег сглотнул, но ничего не сказал — спазм перехватил горло.

— Ты не замышлял худого против нас. А что ты задумал против него… он простил. Повезло тебе, стало быть. Отвязывайте его, хлопцы.

Едва Олега освободили от пут, он закашлялся и согнулся по полам. Его вырвало.

Деревенские спокойно ждали, пока он успокоится.

Наконец, юноша смог выпрямиться и его глаза стали осмысленными.

— Повезло тебе, — повторил Рыгор Наумович, — А ты его убить хотел. Он вот тебя — простил.

— Он чудовище, — с трудом двигая непослушными губами, наконец, выдавил из себя