согласен. Поэтому и пинали его с каждого нового места, на которое иногда удавалось воткнуться. Да и водку употреблять, судя по перегарным ароматам, исходившим от него, он тоже, видимо, «очень не любил». В конце концов, занесло его в один из населенных пунктов на реке, где был паром. На нем он рассчитывал перебраться в поселок, расположенный на другом берегу. Там, все еще теша себя какими-то перспективами, он надеялся найти денежную работу. Предыдущую ночь он провел в лесу у костра, а с вечера выпил бутылку водки. Паром должен был идти утром, но с похмелья проспал и опоздал. Поэтому целый день бесцельно проболтался по поселку в ожидании следующего утра. И — напоролся на двух таких же бедолаг, как и он сам. К тому же, по какому-то стечению обстоятельств, оба они оказались его земляками. Это были мужчина и женщина примерно его же возраста. Им тоже нужно было перебраться на другой берег, и они тоже опоздали на паром. Все один к одному. Радость встречи они решили отметить. За счет остававшихся с предыдущих заработков денег, которые они, как это ни странно, еще не успели пробухать. Сбросились, набрали в сельском магазине пойла и пошли на берег в лес — недалеко от пристани. Разожгли костер и принялись обмывать это необыкновенное и столь знаменательное событие. Как и следует ожидать в таких случаях, водки не хватило. Тем более, что леди хлебала на одном уровне с мужиками. Сбегали еще. Перепились, затем передрались, потом помирились. Таким образом снова появился повод выпить за обретенные и укрепленные дружеские отношения. По новой слетали в магазин и на последние деньги взяли восемь бутылок вина. Вернулись к костру, одолели еще две бутылки. Как полагается спели песню о том, как Стеньки Разина челны выплывают из-за острова на стрежень — прямо к месту… И тут неожиданно почувствовали необычайный прилив отваги и бесшабашности. Без всякого повода набили морду пожилому бичу, находившемуся тут же неподалеку. Потом спустились на берег, нашли чью-то жестяную самоклепанную лодку, примкнутую за цепь к дереву. Камнями сбили замок. Нужно отметить, что во всем этом бандитизме прекрасная половина человечества принимала не последнее участие. А дальше, загрузив в лодку нехитрый скарб, в том числе и прежде всего оставшиеся бутылки с бурдой, оттолкнулись от берега в надежде добраться до противоположного самостоятельно. Наклюканы они были до того, что не заметили отсутствие в лодке весел, да и грести по понятным причинам уже было особо некому.

Сразу же их подхватило течение и потащило вниз. Они не стали сопротивляться. Напротив! На этот раз их посетил дух авантюризма. Ими овладело чувство пьянящей свободы и безнаказанности. Подобно Тому Сойеру и Гекльберри Финну, они решили в поисках новых приключений продолжить романтическое путешествие самосплавом.

Полагаясь на волю Божию.

Однако они не учли, что наша река — далеко не Миссисипи. И хотя негров здесь не линчуют, вода в ней — не парное молоко, и опасностей здесь гораздо больше, чем они могли сообразить, пошевелив своими пьяными мозгами. Остается только удивляться, как их не опрокинуло в первой же шивере. Тем более, что сразу же после этого судьбоносного решения, единогласно принятого ими, они влили в свои ненасытные глотки содержимое оставшихся шести бутылок. И через некоторое время выключились прямо в лодке. Короче, славные ребята. И если бы в этот момент кому-то из них приспичило снова сгонять там за водкой или за хлебом, ушел бы он на дно еще гораздо раньше.

Здесь я беру на себя смелость, отдавая должное силе духа и широте характера русского человека, сформулировать новый афоризм, воспользовавшись кусочком старого: «И какой русский бездыханным упадет, пока всю тару до дна не опустошит!»

Пока они мирно отдыхали, теченье продолжало тащить их вниз. Наступила ночь, а затем и утро. Первое, что увидел Леша, открыв глаза, — это нависший над ним из тумана огромный якорь. Лежал он на спине, широко раскинув руки. По его словам, одному Богу известно, как из такого положения он сумел совершить молниеносный прыжок вверх и повиснуть на якоре, уцепившись за него обеими руками. Он был уверен в том, что его подбросила какая-то неведомая сила. За какие заслуги Всевышний отметил его, не нам судить. Ведь времени на разумное решение в тот момент действительно не было. Он даже не успел увидеть, а только услышал, как следом, мгновенно, с глухим скрежетом задавило под баржу лодку с его «безмятежно почивающими» друзьями. Некоторое время он болтался, как сосиска, держась за якорь и не смея взглянуть вниз на стремительный поток воды, уходящий под днище. В таком… щекотливом положении, после пережитого шока, у счастливца сначала не было сил подтянуться и взобраться на нос. Наверное, в этот момент у него было чувство, как у альпиниста, которому находящийся выше подлец, с которым он в связке, перерезает веревку, чтобы избавиться от него, как от обузы, когда они висят над пропастью и есть риск сорваться обоим. Потом ему это удалось, но прежде он пережил еще несколько минут страха, сознавая, что может не удержаться, сорваться и последовать за земляками по уже проложенному ими пути. Одним словом, хорошо выспались. Можно без преувеличения сказать, что перед нами он явился, как выходец с того света. Или как жмурик, выпрыгнувший из могилы. В действительности нам всем тогда было не до смеха.

Мы стали совещаться командой, что с ним делать. Ситуация более, чем непростая. Нечаянный пассажир настойчиво просил нас высадить его на берег в любом удобном для этого месте и забыть о случившемся. Но мы, подумав и приняв во внимание его циничную браваду о собственных похождениях, решили сдать его властям. Почему подобные ему ведут себя так, что кому-то приходится отвечать за их дешевые жизни, которые, по всему видно, для них самих никакой ценности не представляют?! Только за то, что они позарились на чужую лодку, им уже кто-то руки бы оторвал! Разве стал бы человек лодку к дереву примыкать, если бы не опасался таких, как они? Ведь раньше, до нашествия таких вот пришельцев, здесь даже дома на ключ не запирались. Они за флакон тройного одеколона готовы глотки друг другу перегрызть. Если его отпустить, то не исключено, что при первой же пьянке он будет бичевне своей бахвалиться, как на сибирских реках выживал и под смертью ходил. Они, конечно, будут слушать его пьяные бредни, развесив уши и раскрыв рты, но, в конце концов, найдется среди его собутыльников тварь, которая его же и вложит, куда следует.

А уж там-то ему язык окончательно развяжут и нас к ответу призовут несомненно. Поэтому связались мы по рации с диспетчером и доложили о случившемся. Так что, когда спустя некоторое время,