Фламмарион Камиль Удары молнии

Фламмарион К.

Удары молнии

Французский астроном, основатель обсерватории в Жювизи, близ Парижа, Камилл (Камиль) Фламмарион (1842-1925) получил всемирную известность, как автор прекрасных научно-популярных книг. За эти публикации ему была присуждена премия Парижской академии наук. О том, какими яркими фактами располагал Фламмарион, дает представление отрывок из его книги "Атмосфера", вышедшей на русском языке в 1910 году. Печатается с сокращениями.

Никакая театральная пьеса, никакие фокусы не могут соперничать с молнией по неожиданности и странности ее эффектов. Она кажется каким-то особым веществом, чем-то средним между бессознательными силами природы и сознательной душой человека; это - какой-то дух, тонкий и причудливый. хитрый и тупой в то же время, ясновидящий или слепой, обладающий волей или подневольный, переходящий из одной крайности в другую, страшный и непонятный.

Для того чтобы составить достаточно полную картину чудес, совершаемых молнией, мы выберем некоторое количество самых выдающихся фактов и классифицируем их по аналогии, соединяя вместе те, которые имеют больше друг с другом сходства.

Об одном только мы будем заботиться: это - о точности. Мы воздержимся от объяснений, пусть факты говорят сами за себя: тем приятнее будет читателю обдумывать каждый из них самостоятельно.

Одним из самых страшных деяний молнии является убийство человека, причем последний остается в том же положении, в каком молния его застала, а между тем он не только мертв, но и сгорел дотла. Вот, например, один из таких случаев.

В Вик-сюр-Эне, в 1838 году, во время сильной грозы, трое солдат спрятались под липою. Молния убила их всех троих одним ударом, а между тем все они остались по-прежнему стоять, точно будто ничего не случилось. Одежда их оказалась нетронутой! После грозы прохожие видят их, подходят к ним, заговаривают с ними, но, не получив ответа, дотрагиваются до них, причем все три трупа рассыпаются, как куча золы.

Это факт не единственный; даже древние заметили, что люди, убитые молнией, рассыпаются в золу. А вот совершенно противоположное действие электрической искры.

29 июня 1869 года в Прадетте (Ариеж) у тамошнего мэра явилась несчастная мысль спрятаться во время грозы под очень высокий тополь. Спустя несколько минут молния ударяет в это дерево, но, по странному капризу, не убивает мэра, а только раздевает донага и разбрасывает вокруг все изорванные принадлежности костюма, за исключением одного башмака, который остался на своем месте.

Одним из самых курьезных примеров в этом роде является следующий, сообщаемый Мораном: платье и обувь одной женщины, пораженной молнией в то время, когда она была переодета по-мужски, было разорвано на ленточки и разбросано в нескольких от нее футах, так что пострадавшую пришлось завернуть в простыню, чтобы отнести в соседнее селение.

В некоторых случаях одежда, даже наиболее близкая к телу, бывает совершенно изорвана и даже сожжена, тогда как кожа остается невредимою. В других случаях, наоборот, кожа сжигается, а одежда остается в целости.

Одежда сгорает обыкновенно без пламени, но иногда показывается и пламя. 10 мая 1865 года, в пять часов вечера, сторож на железной дороге из Бапома в Альбер (Сомма) был найден убитым молнией. Одежда была с него сброшена и продолжала гореть.

Иногда белье сгорает, а верхнее платье остается целым; иногда даже, что еще страннее, сгорает одна лишь подкладка одежды, а верх - не тронут. Таких примеров можно привести много.

Как одежда, так и обувь бывают иногда точно нарочно распороты. Так, 18-го июня 1872 года около Крезо (Соиа-и-Луара) панталоны одного субъекта, пораженного молнией, оказались сверху до низу распоротыми, по четырем швам, а башмаки сняты.

Надо заметить, что у людей, убитых молнией, иногда совсем никаких повреждений не оказывается. Это знали даже древние, как можно видеть по следующему месту у Плутарха: "Молния убила их, не оставив никаких следов удара, раны и ожога; души их улетели из тел от одного только страха, как птички из клетки".

Во многих случаях люди, убитые или только оглушенные молнией, оказывались совершенно лишенными волос на голове, бороде и по всему телу; иногда волосы исчезают при самом ударе, а иногда выпадают несколько дней спустя.

У одного очень волосатого человека, застигнутого грозою около Э, молния сбрила волосы полосами, вдоль всего тела, скатала их в клубочки и глубоко засунула последние в толщу икряных мышц (Сетье).

При таком разнообразии проявлений трудно отыскать какие-нибудь правила для хода молний. Между тем, несмотря на быстроту ее проскакивания, можно бывает иногда проследить этот ход по следам, оставленным на металлах, которые она преимущественно выбирает в качестве торной для себя дороги. Так было, например, в случае поражения молнией капитана Лакруа 7 мая 1869 года в его палатке, в Шалонском лагере.

В семь часов пятьдесят три минуты вечера, когда упала молния, дождь лил как из ведра. О смерти капитана узнали только на другой день утром. Труп лежал лицом кверху; в согнутой правой руке его находился крепко прижатый к груди металлический подсвечник. Около ног на песке находились следы, по которым можно было заключить, что капитан в минуту смерти стоял и затем повалился навзничь, сделав пол-оборота на пятках. Одет он был в штатский костюм. Полотняная дверь палатки оказалась застегнутой изнутри и снаружи.

По следам, оставленным молнией, можно было видеть, что она прошла следующим путем: металлический шарик на палатке, мокрая ткань последней, на которой виднелись полосы, кэпи и голова капитана, его тело, часы, портмонэ и железная кровать.

Шарик с палатки был отброшен на тридцать шагов, а между тем на лбу капитана находилась рана, имеющая форму и размеры этого шарика; кэпи сгорела совершенно: галуны валялись истрепанными; часы остановились на пятидесяти трех минутах восьмого и в одном месте своей крышки, на пространстве полугора миллиметров, представляли следы плавления.

Телеграфные проволоки во время грозы тоже заряжаются атмосферным электричеством, так что маленькие птички, усаживающиеся на них для отдыха, нередко оказываются убитыми наповал. Иногда и сами проволоки, и станционные аппараты разлетаются вдребезги или портятся до невозможности продолжать службу. Железные решетки и столбы, будучи прекрасными проводниками, тоже заряжаются во время гроз, так что приближаться к ним не безопасно.

Сквозной ветер, вибрация всякого рода, металлы - суть пути предпочитаемые молнией, так что обычай звонить в колокола во время гроз и по теории и на практике оказался неподходящим. Он не только не прогоняет