мужчина сложил вместе ладошки и прислонил к щеке — так делают маленькие дети, когда их укладывают в кроватку. «Спать» — догадалась она.

Женщина подхватила кошку, поцеловала её в нос и покружилась по кухне.

— Ну всё, всё! — примирительно заурчала кошка. — Сейчас ещё уронишь! Пошли уже.

* * *

Она проснулась, когда рядом никого не было. Кошка умывалась на подоконнике. В окно светило солнце. Женщина всегда просыпалась позже всех. На кухне ей оставили чашку остывшего кофе и бутерброд.

«Заплати за квартиру, я задержусь на совещании! Позвоню с работы. Целую!» — висело на холодильнике.

Она подошла к окну. Балкон в доме напротив был пуст. Она постояла минутку в нерешительности и засобиралась.

— Я просто схожу туда. Просто так. Скажу, например, спасибо за компанию. Или еще что-нибудь скажу. Или спрошу, есть ли у них вода в кране?..

Кошка потёрлась о ноги.

— И не отговаривай меня! — сказала женщина. — Я просто схожу, а что такого?

Она шла через двор, глядя вверх, на балкон напротив. Сердце стучало в волнении. Она мысленно высчитывала квартиру на лестничной площадке четвёртого этажа.

Навстречу ей через двор шла женщина. Шла, не глядя под ноги, и рассеянно улыбалась, рассматривая окна напротив.

Что-то очень знакомое было в её силуэте…

— Опять?

Она вздрогнула от неожиданности и обвела взглядом кухню.

— Опять, говорю, куришь? — кошка на подоконнике недовольно повела плечом.

— Ну, просто очень захотелось, — стала оправдываться женщина. — Это в последний раз!

Она затянулась, подошла к окну, открыла форточку. Кошка фыркнула и медленно перетекла с подоконника на табуретку.

В доме напротив горел свет в окне четвёртого этажа. Кто-то стоял на балконе.

— Курит, — подумала она, — мужчина или женщина?

С такого расстояния было не разобрать.

— Мужчина, — решила она, — пусть будет мужчина. Конечно, кому там ещё быть?

Мужчина не уходил. С балкона полетел оранжевый огонёк и погас, не долетев до земли. Ей показалось, что мужчина кивнул головой и улыбнулся. Она была почти уверена. Женщине стало как-то неловко, и она спряталась за занавеску.

— Думаешь, тебя не видно? — хмыкнула кошка. — Странные вы, люди…

— Ну, неудобно же. Вроде, как подглядываю.

— Да ладно, подумаешь. Это же наша кухня, наше окно. Куда хотим, туда смотрим! — сказала кошка и стала старательно вылизывать заднюю лапу.

Вскипел чайник. Женщина сняла его с огня и сразу вернулась к окну. На балконе уже никого не было… Чая больше не хотелось. Она ещё немножко постояла, пока в окнах напротив не погас свет, и пошла в спальню. Кошка вздохнула, спрыгнула на пол и, покачиваясь, побрела за хозяйкой.

Тётушка Мо

— Почему же она не плачет? — волнуется тётушка Мо. — Это же ненормально. Младенцам положено плакать!

Она разглядывает маленькое розовое личико, откинув кружевной уголок конверта.

— А вот и нет! Мама говорит, что я совсем не плакала. Ну вот ни капельки! А только всегда молчала и улыбалась! — в доказательство Кора широко улыбается, показывая мелкие смешные зубы и прелестную ямочку на левой щеке.

Такая же ямочка есть у её матери. Тётушка Мо говорит, что это поцелуй ангела.

Кора сидит в коридоре на широком подоконнике, и ей хорошо видно тётушку Мо через открытую дверь. Та склонилась над пеленальным столиком и поправляет крошечный чепчик на детской головке.

— Поешь немножко, а то мама опять будет сердиться, — говорит Кора.

Тётушка вздыхает, садится на кровать и берёт с тумбочки миску. Какое-то время она уныло ковыряет ложкой рисовую кашу, разгоняя остывшие молочные пенки.

Поверх зелёного в клеточку халата на тётушке надета тёплая длинная кофта с большими карманами, которую мама связала ей на прошлое Рождество. Из-за этой кофты они не разговаривали два месяца.

— Ты специально связала мне кофту без карманов! — плакала тётушка Мо. — Хотя прекрасно знаешь, что я не могу без карманов! Это тебя Найман подговорил?

— Тётя, ну что ты такое говоришь? — возмущалась мама. — Просто это такой фасон. Сюда карманы никак не подходят. Видишь, вот тут специальный клинышек и выточка. А если вот так застегнуть…

Но тётушка была непреклонна, она разобиделась не на шутку и отказывалась от визитов до тех пор, пока мама не довязала к кофте два больших уродливых кармана. И даже расшитые бисером, они выглядели отвратительно.

Вся одежда тётушки Мо должна быть с карманами. В этом Кора её поддерживает. Надо же куда-то складывать всякие интересные штучки, которые, так или иначе, подворачиваются под руку. По дороге от автобусной станции, например, Кора успевает разжиться несколькими цветными стёклышками (зелёным, коричневым и ещё одним зелёным), двумя камешками интересной формы, красной картонной биркой с пластиковым язычком и пустым пузырьком из-под таблеток.

Кора аккуратно слезает с подоконника (сперва перевернувшись на живот и нащупав ногой уступчик над трубой отопления), заходит в комнату и выворачивает содержимое карманов на кровать.

— Смотри! Хочешь что-нибудь?

Тётушка Мо отставляет миску и с интересом рассматривает «добро». Морщинистый палец поочерёдно касается каждого предмета и останавливается на пузырьке.

— Можно?

— Я так и знала! Я так и знала! — радуется Кора и распихивает всё остальное обратно по карманам.

У тётушки Мо сегодня хороший улов. Она с утра успела заглянуть в соседнюю комнату и тихонько ссыпать таблетки из двух стаканчиков. Если вечером её забудут обыскать, она сможет набить почти доверху новый пузырёк. Ещё у неё в кармане несколько ватных тампонов, чайная ложечка, несколько пустых бланков для анализа крови и одноразовый шприц (новенький, в упаковке).

Тётушка перебирает в кармане своё богатство, задумчиво глядя в одну точку, потом спохватывается и возвращается к младенцу.

— Почему она так долго спит? — снова волнуется она. — Если я её разбужу, может, она заплачет?

Кора подходит к пеленальному столику, встаёт на цыпочки и заглядывает в конверт. Детка хорошенькая — носик вздёрнутый, пушок на лбу — сладко спит, подрагивая ресницами.

Мама приводит дежурную нянечку, и та начинает перестилать постель.

— Праздники у них, — ворчит она себе под нос. — У других работа, а у этих всё праздники.

— Пойдём-ка, сходим пока к доктору Найману, поболтаем о том, о сём? — говорит мама тётушке Мо и берёт её под руку.

Тётушка высвобождает руку и прячет её в карман.

— Не пойду я к Найману. У него потные ладони. И вообще… Мне не с кем малышку оставить.

— Кора давно уже не малышка, ничего с ней не случится.

— При чём тут Кора? —