упоминается в легендах о Расалу ^[1].

Историей навеян и такой образ пенджабского фольклора, как вероучитель Горакхнатх. Известны несколько лиц, носивших это имя. Один жил на рубеже нашей эры, другой – в IX-X вв., третий был современником основоположника сикхской религии Нанака – XV-XVI вв.

Из всех жанров пенджабского фольклора наиболее популярна кисса. Это слово, арабское по происхождению, означает «рассказ», «история», но пенджабский жанр кисса включает только эпические или лиро-эпические сказания, выросшие на основе традиционного сюжета. В тигле кисса переплавились исконно пенджабские и заимствованные сюжеты, произведения устного творчества и письменной литературы. В русло этой художественной системы вливаются идеи и образы ведических гимнов и буддийских джатак (легенд о перерождениях Будды), драм Калидасы и поэм персоязычного поэта Амира Кхусро. Жанр кисса стал могучим средством художественного обогащения пенджабской национальной общности.

Любовно-романтические сказания составляют ядро жанра. Как правило, любовная лирика сочетается в них с героикой и фантастикой. Общество и сильные чувства всегда разобщены в кисса, как были они разобщены в жизни. Непримиримая враждебность общества и любви служит источником драматического конфликта. Кисса не признают никаких полутонов; обнаженность конфликта свойственна каждому сказанию. Когда же он достигает апогея (ибо зло берет свою дань всюду), герои сжигают свои корабли. Не пытаясь отвратить трагический исход, они жертвуют всем, чем богата юность. Так гибнут Сасси и Пунну, Мирза и Сахибан, Хир и Ранджха, Сохни и Махинвал. Но даже умирая, они богаче счастьем, чем их недруги.

Кисса рисуют любовь не только как единственную и всепоглощающую страсть, но и как самое значительное испытание, как школу жизни, как источник нравственного рождения человека. Любовь выковывает в характере героев новые качества, учит их неуступчивости, честному и строгому отношению к себе и людям. Она освобождает юные существа от мелочности, расчетливости, эгоизма.

Во многих кисса (например, «Ширин и Фархад») любовь героя к женщине неотделима от любви к народу. Движимый любовной страстью Фархад дробит скалу, чтобы дать людям воду.

В центре кисса стоит герой чести – человек сильного характера, борющийся за назначенную ему судьбой девушку. Она принадлежит, как правило, к другому племени или социальному слою. Избранница юноши всегда достойна его.

Женщина была первой жертвой феодального уклада, особенно остро ощущала его тиранию. Социальный гнет, усиленный деспотическими установлениями семейно-бытового уклада, вынуждал женщину раньше других и энергичнее других бороться за свои права. Поэтому во многих кисса женщина активнее, инициативнее мужчины. Девушки сами признаются юношам в любви.

В совокупности своей сказания о любви вырастают в любовно-героическую сагу пенджабского народа.

Кисса, не относящиеся к сказаниям о любви («Раджа Ра-салу», «Йог Бхагат» и др.), также проникнуты идеей свободы человеческой личности.

Героям кисса противостоят богачи, корыстолюбцы, скупцы, живущие скучно, суетливо и ущербно, люди с горбатой совестью, носители праздных, бесцветных чувств.

Искусство кисса родилось далеко от царских дворцов. Демократизм жанра многообразно проявляется в его идейно-художественном строе. В рамках одного сказания народная фантазия соединяет царя и стиральщика белья («Сасси и Пунну»), царевича и дочь гончара («Мирза и Сахибан»). Разумеется, это не значит, что кисса пренебрегают мотивами общественного неравенства. Сказания спорят с произведениями ортодоксальной религии, где герои только (или преимущественно) боги, пророки, неземные существа. Свойственная каждому, даже самому трагическому, сказанию полнота жизненных ощущений, жизнелюбие кисса противоречат учению религии о суетности земцого существования, о греховности человеческих страстей. Если религия разобщает индусов, мусульман и сикхов, то кисса соединяет их, прославляя дружбу и любовь иноверцев («Сасси и Пунну»).

Как и другие демократические жанры пенджабского искусства, кисса не остались вне влияния чуждых им тенденций. Жестокая идейная борьба между религией и фольклорной поэтической культурой оставила свои следы. Так, например, в «Радже Расалу» и «Йоге Бхагате» заметны мотивы аскетизма. Но пафос этих сказаний – не в призыве уйти от мира, а в осуждении «золоченой клетки дворца».

Как бы многообразны и разнородны ни были источники кисса, сказания напоены соками родной земли. Гурбакш Сингх, старейший писатель Пятиречья, шейх родной литературы, в предисловии к сборнику пересказанных им легенд вспоминает трагическую историю двух возлюбленных. Такие люди, как они, и являлись истинными прообразами героев пенджабских кисса. Драматические события, о которых идет речь, произошли несколько десятилетий назад в Белуджистане. Нормы феодально-патриархальной морали были там свирепы; за любовь, не скрепленную узами брака, наказанием служила смерть. И все же смельчаки доверились зову сердца. Ослушницу поймали и убили, но ее не спешили закопать в землю; ждали,' когда рядом ляжет второй смертник. Вечером настигли юношу, и бездыханное тело его положили на брачное ложе белуджи-станских Ромео и Джульетты.

Пенджабская письменная литература от ее зарождения до наших дней несет в себе мощный заряд фольклорных идей, мотивов и образов. На пороге грозных боев пенджабцев с армиями могольских императоров поэт Дамодар (1556-1605) использовал традиционный сюжет о любви Хир и Ранджхи. Это самая ранняя из дошедших до нас поэм в жанре кисса. Появление ее знаменовало конец безраздельного господства религиозной тематики в литературе. Пилу (даты жизни неизвестны) первым обратился к легенде о Мирзе и Сахибан. Крупнейшие пенджабские поэты XVIII – первой половины XIX в. Буллхе-шах (1680-1755), Сайад Варис-шах (1735-1790). Ха-шим-шах (1751-1821), Ахимад-Яр (1768-1840), Наджабат (даты рождения и смерти не установлены) показали современникам неисчерпаемую красоту и силу пенджабского фольклора.

Некоторые сказания пользовались особой любовью поэтов. Так, например, история литературы знает более восьмидесяти переложений «Хир и Ранджхи».

В кисса время, казалось бы, остановило свой бег. Но первое впечатление обманчиво. В произведении с традиционным сюжетом социально-психологическое истолкование его не менее важно, чем сама сюжетная основа. Под пером каждого крупного поэта скелет сказания обрастал новой образной плотью.

После второй мировой войны британские хозяева Индии, вынужденные оставить ее, пошли на расчленение своей бывшей колонии. При разделе страны на Индию и Пакистан по религиозному