мотор.
– Эй, да вы что? Алло! – заорали в фургоне и принялись колотить в стенки.
Бесполезно!
Портниф и Гафироне еще не успели проехать и полпути, как их настиг огромный грузовой фургон Гагенбека: из кабины показалась рука, вооруженная гаечным ключом, опустилась на голову Портнифа, и он свалился без чувств. Фургон остановился.
– Так! А теперь, как договорились, садитесь рядом со мной и – вперед!
Бандиты ритмично били кулаками в стенку. Горчев посвистывал, а Гафироне скрючился возле него наподобие беркута Германа Вендринера, правда, с более жалким видом. Впереди уже виднелся «альфа-ромео». Темный, мрачный вечер.
Радиатор специального фургона Гагенбека прямо клокотал, массивные шины тяжело перемалывали песок. Грузовик затормозил и остановился.
Руководители экспедиции уже устали ждать.
– Пойди и взгляни, куда там девался Гафироне, – приказал Маэстро Альду.
Бандит вышел и пропал. Минуты тянулись. Маэстро и Лингетрем потеряли терпение.
– Куда, к черту, он провалился?
– Теперь, когда мы у цели, парни совсем развинтились.
– Обидно, – раздался голос в темноте. – И впрямь некстати. – Тут Маэстро получил такой удар, что согнулся чуть не пополам. – Лингетрем, ни с места, иначе стреляю. Я – Горчев.
– Что?! Что вам здесь надо?
– Немедленно отправляемся в ближайшее офицерское казино.
Пять беспощадных пальцев сжали горло Лингстрема. Четырнадцати каратовое авто снова досталось Горчеву.
3
– Месье, благодарю вас, – Гафироне совершенно обессилел от пережитых злоключений. – Вы отвезете бандитов в первый же оазис. Там вам нечего бояться, вас защитят. К тому же дверь фургона закрыта снаружи наглухо – ни один тигр не выскочит. Слышите? В ночи раздавался глухой грохот. – Итак? – Мы немного отдохнем, а потом вы поведете фургон. – И… – И получите вознаграждение. Какое-то время они сидели спокойно. Взошла луна. И вдруг в серебристом сиянии им представилось причудливое видение: положив передние лапы на подножку кабины, стоял грустный лев и обнюхивал дверцу. – Господин Вендринер! Гафироне в ужасе запрыгнул в кабину, а лев поплелся к пораженному Горчеву. Бедняга! У него дрожали лапы, он тяжело дышал и умоляюще смотрел на своего друга. Тот погладил проплешины на его когда-то роскошной гривастой голове. – Вернулись, господин Вендринер? Не беда… Пойдемте, старина. И поскольку Гафироне ни за какие посулы нельзя было выманить из кабины, Горчев сам пошел в сторону оазиса, чтобы лично и устно информировать владельца «альфа-ромео» о случившемся. Господин Вендринер больше не отходил от него.4
Ранним утром в оазисе Абудир разразилась сенсация. Там стоял грузовой фургон, откуда слышалось непрерывное «бум-бум». Возле фургона трясся Гафироне. Оказывается, Горчев жив. Жив! Аннет не могла говорить, она комкала носовой платок, бледная и дрожащая. Лабу лежал с закрытыми глазами. Должно быть, он молился в душе. – Как вас зовут? – спросил генерал у Гафироне. – Вендрин… то есть, Бер… Я автогонщик, месье. Нервы его окончательно сдали, и он разрыдался. И поскольку Аннет тоже плакала, он бросился ей на шею, но сейчас на это никто не обращал внимания. Лабу лежал с закрытыми глазами, и трудно было сказать, что он думал или ощущал. Трогательная сцена показалась генералу слишком продолжительной. Он хотел узнать еще что-нибудь кроме радостного известия о Горчеве. – Не соблаговолите ли, месье автогонщик, рассказать нам все. – Я ничего… не знаю… Горчев написал… вот… письмо… – Ну наконец-то! Давайте его сюда! И генерал прочел:«Мой генерал! Почтительно докладываю, что нахожусь в бегах из высших военных интересов и сейчас, вдали от своей роты, веду „альфа-ромсо“ к „Туфле Пророка“. Не забуду передать его величеству императору Баба Паладала ваш поцелуй. В Оране, в форте св. Терезы, никто, разумеется, не узнает причины моего отсутствия, смею заверить, господин генерал. Обоих главных виновников я передам принцу, хотя с другими мошенниками, если будет на то ваша милость, прошу поступить наоборот, то есть выпустить их на свободу из „прилагаемого фургона“ за проявленную ко мне доброту, а также и потому, что без их помощи „альфа-ромео“ давно был бы в лапах португальской конкуренции. В надежде, что благодаря вашему доброму вмешательству мое отсутствие в форте св. Терезы не приведет к слишком строгому наказанию, заключаю сии строки с чрезвычайным уважением.Теперь генералу все стало ясно. По крайней мере, он так думал. Из Марселя его заверили по телефону, что там одновременно находилось два рекрута с фамилией Горчев. Номер 27 отбыл в Оран, в форт св. Терезы, а оттуда пришло известие, что Иван Горчев уже две недели как дезертировал. – Теперь я все понимаю! – воскликнул просветленный генерал. – Немедленно пишу военному министру. – Я тоже напишу, – воскликнул почти выздоровевший Лабу. – В конце концов, речь идет о моем зяте! Аннет освободилась из объятий рыдающего автогонщика и продолжала плакать на отцовском плече. Гафироне попытался кинуться на шею Андре, но камердинер весьма холодно уклонился.Иван Горчев, рядовой номер 27».