- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (16) »
«НАБЛЮДАЕТСЯ ТОКСИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ».
— Прошу прощения? — пробормотал он вслух.
Рассеянно помахал рукой перед лицом, словно разгоняя мошкару, и запустил программу самодиагностики. Распугать красные буквы не удалось, однако и организм никак не реагировал на то, чего разносчик касался, что вдыхал или пробовал на вкус.
Минуту спустя красные буквы все-таки начали бледнеть. Разносчик пожал плечами, откусил еще пирога и стал читать дальше.
— «Реквизит обойдется нам не так уж дорого, если мы возьмем костюмы из давешнего „Мерлина"»…
«НАБЛЮДАЕТСЯ ТОКСИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ!» — снова завизжали буквы, вспыхнув с новой силой. Разносчик, не на шутку раздраженный, нахмурился и запустил другую программу самодиагностики. Результат последовал тот же самый. Разносчик присмотрелся к пирогу, который держал в руке. Пирог выглядел таким аппетитным, сдобное румяное тесто пропиталось крыжовенной начинкой, а есть хотелось сильно.
Разносчик со вздохом завернул пирог в носовой платок и отложил в сторону. Он бережно собрал шекспировские заметки в плоскую папку и сунул ее в заплечный мешок, а затем взял пирог и быстро зашагал в сторону собора Святого Павла.
На крутом склоне высилось величественное кирпичное здание, выставив верхний этаж с дорогими магазинами на шумную улицу, протянувшуюся по вершине холма. Однако та его сторона, которая выходила на реку, смотрела на гнуснейшую лондонскую помойку, густо поросшую травой. Там и сям помойку пересекали извилистые собачьи тропки, и по одной из них разносчик подошел к скромного вида дверке в полуподвале вышеупомянутого строения. Стучать он не стал, а терпеливо стоял, дожидаясь, пока его просветят всевозможные невидимые устройства. Затем дверь резко распахнулась внутрь, и разносчик вошел. Он прошагал по проходу между рядами столов, за которыми сидели разнообразные леди и джентльмены и трудились над загадочными машинами, мерцавшими голубым светом. Двое-трое кивнули разносчику или лениво махнули рукой. Он приветливо улыбался в ответ, однако прошел дальше, к невысокому лестничному пролету, и поднялся на промежуточную площадку, куда выходили частные конторы. На одной двери висела табличка с золотыми буквами «МЕЛКИЙ РЕМОНТ». Разносчик открыл дверь, заглянул внутрь и, помедлив, окликнул: — Эгей, Каллендер, вы принимаете? — Что там, черт побери, еще стряслось? — донесся чей-то голос из-за расписного экрана. Над экраном показалась голова, горящие гневом глаза уставились на вошедшего сквозь какие-то странные очки с необычайно толстыми линзами. — А, это вы, Льюис. Извините, хотел досмотреть последнюю серию «Вампиров», а тут один антрополог из Чипсайда постоянно передает что-то по моему каналу — он в панике, потому что считает… ладно, не важно. Чем могу служить? Льюис положил недоеденный пирог на планшет на столе Каллендера. — Не будете ли вы так любезны проверить вот это на токсины? Каллендер удивленно поморгал. Он отключил голограф, снял его и вышел из-за экрана, чтобы развернуть платок. — С крыжовником, — констатировал он. — По-моему, съедобно. — Да, но стоило мне взять его в рот, как появилось красное предупреждение, что он отравлен, — заявил Льюис, поднял руку на уровень глаз и короткими тычками изобразил светящиеся буквы. Каллендер озадаченно нахмурился. Он стянул парик, нацепил его на угол экрана и почесал лысину. — Полагаю, вы запустили самодиагностику? — Разумеется. Я здоров как бык. — Где вы его взяли? — Мне дала его служанка одного коллекционера редких документов, — ответил Льюис, понизив голос. — О! О! Это… э-э-э… собственноручные записки Шекспира? — Каллендер поглядел на пирог с уважением. Он перевернул его — бережно, будто ожидал, что к нижней корочке прилипла первая страница «Вознагражденных усилий любви».2 — Пергамент я уже отлепил, — сказал Льюис. — Предполагаю, что это может быть какая-то химическая реакция со старым пергаментом, возможно с чернилами… — Проверим. — Каллендер взял пирог обеими руками и поднял. Потом скрупулезно осмотрел его и, уставившись в никуда, стал дребезжащим, механическим голосом перечислять химические составляющие пирога. — Нет, ничего особенного, — заключил он совершенно обычным тоном. Затем откусил кусочек пирога и сосредоточенно его пожевал. — Очень вкусно. — Светящиеся красные буквы не появляются? — Ни единой. Секундочку, мне кое-что пришло в голову. — Каллендер направился к полке и взял нечто вроде майоликового блюдечка. Он протянул его Льюису. — Будьте умницей, плюньте-ка сюда. — Прошу прощения? — Харкните как следует. Не стесняйтесь. Это самая простая процедура неинвазивной химической диагностики персонала. — Я уже прошел диагностику, — возразил Льюис с ноткой легкого нетерпения, однако все равно плюнул. — Да, но, знаете ли, нам нужно посмотреть на происходящее с другой стороны, — ответил Каллендер; он внимательно глядел в блюдце, перекатывая по нему содержимое. — Да… да, так я и думал. Ага! Теперь все совершенно ясно. — Не соблаговолите ли вы просветить и меня? — Вам не о чем беспокоиться. Всего-навсего криптоаллергия, — сообщил Каллендер, удаляясь в кладовку, чтобы помыть блюдечко. — Что, простите? — Если бы вы жили жизнью простого смертного, у вас была бы аллергия на крыжовник, — пояснил Каллендер, возвращаясь к столу. — Однако, когда нас подвергли процессу, благодаря которому мы стали киборгами, наши организмы получили способность нейтрализовывать аллергены. Однако иногда небольшой сбой в программе считывает аллерген как активный яд и посылает вам предупреждение, хотя на самом деле бояться аллергена вам совсем не стоит, это просто ложная тревога. Друг мой, пусть вас это не беспокоит! — Но я ел крыжовник уже много раз, — удивился Льюис. — Возможно, это сенсибилизация, — ответил Каллендер. — У меня был знакомый смертный, у которого в сорок лет открылась аллергия на спаржу. Вчера глотал себе спаржу с майонезом — а сегодня при одном запахе покрывается волдырями с полкроны величиной. — Да, но я ведь киборг, — возразил Льюис с некоторым раздражением. — Что ж, вероятно, небольшая ошибка в программе, — заявил Каллендер. — Откуда я знаю, почему так случается? Может, магнитная буря. — Магнитных бурь не было, — заметил Льюис. — Ага. И правда. Что ж, давно вы проходили апгрейд? — Давно. — Тогда, наверное, пора, — сказал Каллендер. — А пока просто не ешьте крыжовника! И все будет прекрасно. — Очень хорошо, — недовольно отозвался Льюис, засовывая платок обратно в карман. — Всего доброго. Он
На крутом склоне высилось величественное кирпичное здание, выставив верхний этаж с дорогими магазинами на шумную улицу, протянувшуюся по вершине холма. Однако та его сторона, которая выходила на реку, смотрела на гнуснейшую лондонскую помойку, густо поросшую травой. Там и сям помойку пересекали извилистые собачьи тропки, и по одной из них разносчик подошел к скромного вида дверке в полуподвале вышеупомянутого строения. Стучать он не стал, а терпеливо стоял, дожидаясь, пока его просветят всевозможные невидимые устройства. Затем дверь резко распахнулась внутрь, и разносчик вошел. Он прошагал по проходу между рядами столов, за которыми сидели разнообразные леди и джентльмены и трудились над загадочными машинами, мерцавшими голубым светом. Двое-трое кивнули разносчику или лениво махнули рукой. Он приветливо улыбался в ответ, однако прошел дальше, к невысокому лестничному пролету, и поднялся на промежуточную площадку, куда выходили частные конторы. На одной двери висела табличка с золотыми буквами «МЕЛКИЙ РЕМОНТ». Разносчик открыл дверь, заглянул внутрь и, помедлив, окликнул: — Эгей, Каллендер, вы принимаете? — Что там, черт побери, еще стряслось? — донесся чей-то голос из-за расписного экрана. Над экраном показалась голова, горящие гневом глаза уставились на вошедшего сквозь какие-то странные очки с необычайно толстыми линзами. — А, это вы, Льюис. Извините, хотел досмотреть последнюю серию «Вампиров», а тут один антрополог из Чипсайда постоянно передает что-то по моему каналу — он в панике, потому что считает… ладно, не важно. Чем могу служить? Льюис положил недоеденный пирог на планшет на столе Каллендера. — Не будете ли вы так любезны проверить вот это на токсины? Каллендер удивленно поморгал. Он отключил голограф, снял его и вышел из-за экрана, чтобы развернуть платок. — С крыжовником, — констатировал он. — По-моему, съедобно. — Да, но стоило мне взять его в рот, как появилось красное предупреждение, что он отравлен, — заявил Льюис, поднял руку на уровень глаз и короткими тычками изобразил светящиеся буквы. Каллендер озадаченно нахмурился. Он стянул парик, нацепил его на угол экрана и почесал лысину. — Полагаю, вы запустили самодиагностику? — Разумеется. Я здоров как бык. — Где вы его взяли? — Мне дала его служанка одного коллекционера редких документов, — ответил Льюис, понизив голос. — О! О! Это… э-э-э… собственноручные записки Шекспира? — Каллендер поглядел на пирог с уважением. Он перевернул его — бережно, будто ожидал, что к нижней корочке прилипла первая страница «Вознагражденных усилий любви».2 — Пергамент я уже отлепил, — сказал Льюис. — Предполагаю, что это может быть какая-то химическая реакция со старым пергаментом, возможно с чернилами… — Проверим. — Каллендер взял пирог обеими руками и поднял. Потом скрупулезно осмотрел его и, уставившись в никуда, стал дребезжащим, механическим голосом перечислять химические составляющие пирога. — Нет, ничего особенного, — заключил он совершенно обычным тоном. Затем откусил кусочек пирога и сосредоточенно его пожевал. — Очень вкусно. — Светящиеся красные буквы не появляются? — Ни единой. Секундочку, мне кое-что пришло в голову. — Каллендер направился к полке и взял нечто вроде майоликового блюдечка. Он протянул его Льюису. — Будьте умницей, плюньте-ка сюда. — Прошу прощения? — Харкните как следует. Не стесняйтесь. Это самая простая процедура неинвазивной химической диагностики персонала. — Я уже прошел диагностику, — возразил Льюис с ноткой легкого нетерпения, однако все равно плюнул. — Да, но, знаете ли, нам нужно посмотреть на происходящее с другой стороны, — ответил Каллендер; он внимательно глядел в блюдце, перекатывая по нему содержимое. — Да… да, так я и думал. Ага! Теперь все совершенно ясно. — Не соблаговолите ли вы просветить и меня? — Вам не о чем беспокоиться. Всего-навсего криптоаллергия, — сообщил Каллендер, удаляясь в кладовку, чтобы помыть блюдечко. — Что, простите? — Если бы вы жили жизнью простого смертного, у вас была бы аллергия на крыжовник, — пояснил Каллендер, возвращаясь к столу. — Однако, когда нас подвергли процессу, благодаря которому мы стали киборгами, наши организмы получили способность нейтрализовывать аллергены. Однако иногда небольшой сбой в программе считывает аллерген как активный яд и посылает вам предупреждение, хотя на самом деле бояться аллергена вам совсем не стоит, это просто ложная тревога. Друг мой, пусть вас это не беспокоит! — Но я ел крыжовник уже много раз, — удивился Льюис. — Возможно, это сенсибилизация, — ответил Каллендер. — У меня был знакомый смертный, у которого в сорок лет открылась аллергия на спаржу. Вчера глотал себе спаржу с майонезом — а сегодня при одном запахе покрывается волдырями с полкроны величиной. — Да, но я ведь киборг, — возразил Льюис с некоторым раздражением. — Что ж, вероятно, небольшая ошибка в программе, — заявил Каллендер. — Откуда я знаю, почему так случается? Может, магнитная буря. — Магнитных бурь не было, — заметил Льюис. — Ага. И правда. Что ж, давно вы проходили апгрейд? — Давно. — Тогда, наверное, пора, — сказал Каллендер. — А пока просто не ешьте крыжовника! И все будет прекрасно. — Очень хорошо, — недовольно отозвался Льюис, засовывая платок обратно в карман. — Всего доброго. Он
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (16) »