властно.

Путь самопознания и самосовершенствования нескончаем, и никакой прогресс не в силах его укоротить, — утверждает всем, ходом повествования Г.Гуревич. И не случайно Юш Ольгин — человек из будущего, несмотря на полное общественное благоденствие, проходит, в сущности, тот же, что и каждый из нас нынче, тернистый путь духовного становления, собственным опытом постигая давно, казалось бы, открытое и отложившееся в судьбе десятков и сотен предшествовавших поколений.

Написана повесть Г.Гуревича в несколько непривычной для фантастики исповедальной манере, но в то же время отличается классической ясностью и строгостью стилистического рисунка, в котором отсутствуют наукообразие и перегруженность фантастическими неологизмами, а также — и композиционной стройностью, и четкой последовательностью и изображении жизненных этапов главного героя повествования, что вполне соответствует его характеру, тяготеющему к упорядоченности и педантизму.

Повесть “Ордер на молодость” выгодно отличается от большинства других научно-фантастических произведений “Уральского следопыта” своей художественной зрелостью и завершенностью и позволяет говорить о высоком литературном мастерстве ее автора.

Итак, когда большинство фантастических рассказов и повестей “Уральского следопыта” образца 1987–1988 годов прочитано, вернемся к вопросу, которым мы задались в начале статьи: какого же идейно-художественного качества продукцию предлагает нам журнал?

Очень хотелось бы ответить на поставленный вопрос только-положительно-однозначно: самого, мол, добротного качества. К сожалению, вывод такой из прочитанного не напрашивается, поскольку, наряду с действительно интересными и запоминающимися произведениями, нередки в “Уральском следопыте” либо чисто ремесленнические поделки, либо вещи сырые, художественно не дотянутые, которые не делают чести журналу и не доставляют радости читателю.

Такая пестрота говорит о недостаточно продуманном редакционном отборе материалов, о далеко не всегда высоких требованиях, предъявляемых к ним как к произведениям прежде всего художественным. Вот на эту важную сторону в деле развития по большому счету серьезного и среди других равноправного литературного жанра и хотелось бы обратить особое внимание редакции “Уральского следопыта”.

Бросается в глаза и всеядность журнала, отсутствие какой-либо четкой позиции в подходе к публикациям. Отсюда — смешение форм, соседство принципиально разных направлений фантастического жанра. С одной стороны, это объяснимо, поскольку перед нами все-таки журнал, консолидирующий творческие усилия фантастов чуть ли не всей России, а не книжная серия, составляемая по какому-то основополагающему принципу, но с другой — появляется опасность обезлички, потери собственного лица журнала, что, я думаю, самым отрицательным образом может сказаться на читательском к нему отношении.

Ирина Игнатьева Профессия — читатель?

Все чаще среди очередного жаркого спора поклонников фантастики о том, как надо читать, что надо читать и кто же все-таки читает правильно, звучит словосочетание “профессиональный читатель”.

Появившееся несколько лет назад и поначалу скромно взятое в кавычки, оно от первых анкет Омского КЛФ “Алькор” и выступлений на свердловских “Аэлитах” употребляется со все более серьезными интонациями. Более того, многочисленная армия любителей фантастики добровольно провозгласила свою принадлежность к этому сословию. Например, в рукописном сборнике “Фэн-фэн” № 1 Куйбышевский КЛФ “Летящее крыло” пытается убедить нас, что “…члены КЛФ должны быть профессиональными читателями”.

Противоречивость этого термина вызывает желание открыть словарь иностранных слов, где черным по белому прочитать, что “профессионал — это человек, избравший что-либо своим постоянным занятием, обративший это занятие в профессию”, а, в свою очередь, “профессия — постоянная специальность, служащая источником существования”. И сделать вполне естественный вывод, что чтение профессией быть никак не может.

Или, по-прежнему морщась от смыслового диссонанса, посмотреть то место в “Корнях дуба” В.Овчинникова, где он пишет об “игроках” и “джентльменах”. В Англии, оказывается, совершенно замечательным образом делят участников соревнований на профессионалов, играющих за немалую плату, и джентльменов, таковой пренебрегающих ради любви к самой игре. Иногда кажется, что англичане, пусть даже с присущим им снобизмом отрицая способность профессиональных игроков вкладывать в игру душу, в чем-то правы. Великолепно натасканные “профи” невольно превращают игру в набор отработанных на тренировках комбинаций, лишая и себя, и зрителей причастности к мгновениям озарения, в которых — красота.

Итак, остается лишь согласиться, что признание кого-либо профессионалом — вовсе не констатация высокого уровня его квалификации, а характеристика источника доходов, а порой даже некий символ консерватизма и зашоренности.

Поэтому хочется понять, что же подразумевают под термином “профессиональный читатель” любители фантастики, в среде которых он появился и, похоже, прижился?

Я очень далека от желания войти в ложу профессионалов, но убеждена, что, живя в окружении книг, журналов и вывесок на аптеках и парикмахерских, мы вполне профессионально их читаем, совершенствуя со временем качество произносимых вслух звуков. Может быть, стоит говорить просто о грамотной читателе, доброжелательном и непредвзятом. Жаль только, что среди самих “фэнов” пожелание это не всегда принимается с восторгом. Правда, О.Токарева (ХЛФ “Хрснос”) в статье “Не фантастикой единой” (“Фен-о-мен” № 3, Винница), ничуть не протестуя против зачисления в профессионалы, все же пишет: “Организация, ставящая себе такие узкоэлитарные цели, как: воспитание “профессиональных читателей фантастики”, обречена с момента рождения. Она неизбежно выродится в “английский клуб”, в очередную касту…”

Тем не менее, при всем несогласии с существованием термина “профессиональный читатель”, я готова признать его внутреннюю логику, под которой подразумевается наличие у читателя сформировавшихся взглядов на общую картину развития не только советской и зарубежной фантастики, ко и литературы в целом, объективности в оценке произведений, умения отойти от шаблонов восприятия, перешагнуть через вкусовщину, плановость и магию привычных авторитетов.

Но термин — термином, гораздо важнее, чт стоит за ним, какие задачи ставят перед собой “профи от чтения”.

Куйбышевский КЛФ