отлета в космос Отто Харкемана на — “Предприимчивости”.

— Мне придется иногда навещать их, — шепнула ему Элейн. — Они по мне будут скучать.

— В своем доме ты найдешь много новых друзей, — так же ответил Лукас. — Подожди до завтра.

— Я кое-что скажу на ушко герцогу относительно того человека, — вновь заговорил Сезар Карволл, все еще думая о Даннене. — Если он с ними поговорит, возможно, какая-то польза будет.

— Сомневаюсь. Не думаю, чтобы герцог Энгус вообще имел на него влияние.

Мать Даннена была младшей сестрой герцога. От отца он унаследовал то, что раньше было процветающим баронатом. Теперь баронат — в закладе по самую верхушку антенной мачты поместья. Однажды герцог признал долги Даннена, однако отказался сделать это вторично. Даннен несколько раз отправлялся в космос в качестве младшего офицера, участвуя в торгово-рейдовых полетах в Старую Федерацию. Считался неплохим астрогатором. Надеялся, что дядя доверит ему командование “Предприимчивостью”, несмотря на нелепость такой мысли. Потеряв надежду, он набрал роту наемников и искал, куда бы поступить на военную службу. Подозревали, что Эндрэй Даннен поддерживает переписку со злейшими врагами дядя — герцогом Омфрэем Глэспитским.

И он безумно был влюблен в Элейн Карволл — любовью, которая, очевидно, питалась одной лишь безнадежностью. Пожалуй, хорошо бы отправиться в это космическое путешествие немедленно. Из Бигглерспорта в один из Миров Меча скоро должен отправиться корабль.

Они остановились у входа на эскалатор. В нижнем саду толпились гости. Яркие шали женщин и одежды мужчин создавали движущиеся пестрые узоры среди клумб, лужаек и под деревьями. Слуги-роботы, огненно-желтого и черного цветов Карволлов, проплывая, наигрывали музыку и предлагали освежающие напитки с закусками. Вокруг роботизированного стола круглой формы безостановочно вращалась спираль костюмов, краски которой менялись. Подобно горной речке, весело журчали голоса.

Пока они стояли, посматривая вниз, кругами стал снижаться еще один аэромобиль, выкрашенный в зеленые и золотистые цвета, с надписью “Панпланетарная служба новостей”. Сезар Карволл раздраженно выругался.

— Неужели и здесь от них не скроешься? — выпалил он.

— Но это — особый случай, Сезар.

Действительно — особый. Это — больше, чем свадьба двух людей, которым случилось полюбить друг друга. Это — брак трасконского бароната, где занимались фермерством и скотоводством, с карволлскими сталеплавильными заводами. Более того, публично объявлялось, что богатства и боевые силы обоих баронатов переходят под руку герцога Энгуса Уордсхейвенского. Следовательно, был общий праздник. Работа прекращалась повсеместно сегодня в полдень вплоть до послезавтрашнего утра, в каждом парке должны были состояться танцы, в каждой таверне давался банкет. Для обитателей Миров Меча главным из поводов не работать был праздник.

— Это наши люди, Сезар, и они имеют право повеселиться с нами. Я знаю, в Трасконе все следят по экрану за происходящим.

Лукас поднял руку и помахал машине службы новостей, а когда она выпустила датчик, помахал снова.

Они последовали к эскалатору.

Леди Левайна Карволл находилась в центре группы матрон и вдов, вокруг которых, как цветистые бабочки, порхали завтрашние невесты. Она завладела своей дочерью и втащила ее в женский круг. Лукас увидал Роварда Гроффиса, небольшого роста мрачного оруженосца герцога Энгуса, и рядом Бэрта Сэндразена, брата леди Лецайны. Они заговорили. К хозяину подошел кто-то из старших слуг в камзоле с изображением желтого пламени и черного молота Карволлмиллса и, что-то озабоченно рассказывая Сезару, увлек его с собой.

— Вы не знакомы с капитаном Харкеманом, Лукас, — сказал Гроффис. — Хочу, чтобы вы подошли, поздоровались и выпили с ним. Знаю, как вы к нему относитесь, и все же он — человек стоящий. Нам бы совсем не помешало иметь несколько таких, как он.

Гроффиса больше всего беспокоило, что в любом из Миров Меча число подобных людей шло на убыль.

II

Десять человек толпились вокруг робота-буфетчика — двоюродный брат Лукаса и семейный юрист Никколэй Траск, банкир Лотар Ффэйл, кораблестроитель Горрэм и его сын Бэзил, барон Рэтмор, другие представители знати Уордсхейвена. И Отто Харкеман.

Харкеман был космическим викингом. Именно это обстоятельство выделяло бы его из остальных, даже если бы он не был на голову выше любого. Капитан носил короткий черный камзол, щедро расшитый тесьмой, черные шаровары, заправленные в доходящие до лодыжек сапоги; свисавший с пояса кинжал не был лишь украшением. Темно-рыжие волосы торчком были такой длины, что служили дополнительной набивкой боевого шлема, а борода имела форму лопаты.

Он воевал на Дюрандале на стороне одной из ветвей королевского рода, ведшего братоубийственную войну за трон. Не повезло — лишился корабля, большинства своих людей и чуть не погиб сам. Когда герцог Энгус пригласил его на Грэм командовать “Предприимчивостью”, он был безденежным беженцем на Фламберже, все его имущество состояло из бывшей на нем одежды, личного оружия и преданности полудесятка искателей приключений без гроша в кармане, как и он сам.

— Я рад, лорд Траск. Видел вашу невесту, и теперь, встретив вас, с вашего позволения, поздравляю обоих. — Затем, отпив из бокала, викинг задал неудачный вопрос: — Это не вы финансируете экспедицию на Танит?

Лукас ответил, что не он и что предпочел бы вообще этим не заниматься. А тут молодой Бэзил Горрэм сумел усугубить возникшую неловкость.

— Лорд Траск не одобряет экспедицию на Танит, — сказал он насмешливо. — Думает, что надо сидеть дома и обрастать добром — вместо того, чтобы в обмен на него экспортировать в Старую Федерацию грабеж и убийство.

Улыбка осталась на лице Отто Харкемана, однако дружелюбие исчезло. Со скромным видом он переместил бокал в левую руку.

— Да, наши операции называют грабежами и убийствами, — согласился он. — Космические викинги — профессиональные грабители и убийцы. А вы — против? Может, я, по-вашему, тоже должен быть против?

— Если бы я был такого мнения, то не подал бы вам руки и не пил бы с вами. Мне все равно, на сколько планет вы напали, сколько городов ограбили и скольких невинных, если они таковыми были, вырезали в Старой Федерации. Ничего хуже того, что делали друг другу эти люди в течение последних десяти веков, вы, очевидно, совершить не могли бы. Я лишь возражаю против способа нападения на Миры Меча.

— Да вы сумасшедший! — взорвался Бэзил Горрэм.

— Молодой человек, —