- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (55) »
Лобановская Ирина Игоревна Искушение
1
Козу звали Ностра. Коза Ностра. Попросту Козаностра. - Мафиозная ты структура, - горестно вздыхал дед Архип, сидя на завалинке возле избы. - Мафиозная и вредная. Вроде как террорист. - Опять телевизора нажрался! - резюмировала баба Груня. - А он - наркотик! Опиумный мак. Лучше бы в церкву сходил. Вон, козу, бедную животину, каким-то носом назвал. Срам, да и только! Но церковь была далеко, а бедная животина всякий раз выслушивала деда внимательно и с большим удовольствием. Дедова характеристика ее явно устраивала. Не тяготило ее и одиночество. Одна коза на всю деревню. Именно это возвышало Ностру в ее глазах, делало гордой и мрачной, демонски-коварной и злобной. - И-и, болезная! Вроде как дьявол, - вздыхал дед и ласково усмехался. Деревня медленно вымирала, смотрела на мир косо-равнодушно, наспех забитыми досками низких окон радикулитных домушек, навсегда вросших в мать-сыру землю. Молодежь поразбежалась, средний возраст - тот тоже послушно покатился в города за детьми и внуками малыми, а старики... Ну, этим деваться некуда. Да и не очень тянуло их вдаль от родных садов-огородов. Куда-то ехать умирать? Нет... - Прислуга - она была раньше, это давно... Очень давно, - сообщил дед Архип Петру-племяннику. - А чего теперь? Прям возрождается... И то слово, пришла пора ей осенняя, как грибам в нашем лесу... Вон сколько развелось! - Плевать на это! Лишь бы не было войны, - злобно буркнул Петр. Да, детское понятие. Очень давнее. Историческое. Вырос - и все изменилось. Слуги, господа... Или вы еще не въехали в ситуацию?.. Въезжаем в капитализм! Следующая остановка - Нью-Йорк! Поехали... Осторожно, двери закрываются... Неужто добрались?.. Приехали... После развала армии и возвращения из Германии Петр Васильев мыкался долго - без жилья, без работы... Тоска тоской. Даже подумывал заглянуть к психотерапевту. Модная нынче забава. Жили сначала в Донецке, у тещи, женщины своенравной и лихой, зятя по-своему любившей, хотя нередко ядовито проезжающейся на его счет. - Эх, Петух ты Петух! Встал с первыми, лег с последними. Как же ты пропел все, как все прокукарекал? Ни угла, ни кола! Только звездочки на погонах. Были бы золотые - загнали бы! А так - и продать неча. Потом теща вдруг объявила: - Подавайтесь в Россию! Дед там у Тоньки живет. Може, возле него прокормитесь. Характерец у Тониной матери оказался решительный. Когда-то она точно так же приказала молодой дочери: - Уезжай! Тут тебе делать неча. Здесь найдешь себе мужа-шахтера, опосля его похоронишь, как из шахты мертвого вытащат... глаза себе выплачешь, детей одна ставить на ноги будешь, маяться... Сынов в шахту проводишь - работать тут парням больше негде - вдругорядь всех похоронишь, сердце изведешь... Уезжай! В другом месте судьбу себе сложишь. А ведь жизнь, доча... она короткая, как глоток... Случилось это после гибели старшего Тониного брата. Отец погиб давно, когда Тоне было шесть лет. Ушел утром на шахту - и не вернулся. Обычная история. Газ вырвался на волю - страшный и людей ненавидящий. Тоня привыкла к смерти, выросла под неизменные крики и плач соседей - в городе постоянно погибали шахтеры. Каждый день ждала этого плача и его боялась. А работали почти все мужики, конечно, на шахте - куда здесь еще податься? Правильно мать говорила. И брат туда пошел. А когда не вернулся домой точно так же, как отец... Мать сидела с сухими глазами и покачивалась на стуле, не замечая своих движений. Тоня несмело подошла и остановилась рядом. - Мама... - Уезжай! - повторила мать, глядя в стену. - Тут ни жизни, ни судьбы себе не найдешь... Гиблое место. Я одна проживу. Соседки помогут в случае чего. Любу помнишь? Любу Тоня помнила преотлично. Девочка была умственно отсталой, и родители, дальние родственники Тониного отца, все пытались ее вылечить, часто возили на юг, почему-то считая море лучшим лекарем. Потом пристроили девочку в какой-то специальный интернат в Москве, с помощью неких Васильевых. Познакомились на юге. Глава семьи, военный в отставке, работал в интернате шофером, продукты возил. Один раз Тоня сама провожала Любу в Москву - собралась на город посмотреть. И остановилась у Васильевых. Так познакомилась с Петром, тогда еще юным курсантом. - Любкины родители напишут этим Васильевым, може, у них первое время поживешь, - монотонно говорила мать, без остановки раскачиваясь на стуле. - А там видно будет... Через неделю Тоня уехала в Москву.
Молодой Петр Тониному приезду обрадовался. Выскочил в переднюю, закрутился возле... Тоня смутилась. - Я пока поживу у вас, если можно... - прошептала робко. - Я заплачу, мама денег дала на первое время... Пока работу найду и жилье... Александра Петровна сухо кивнула: она была предупреждена и письмом, и звонком, была нежно просима дальними Тонькиными родственниками, но всему есть свои границы. - И кем же ты трудиться здесь собираешься? - иронически справилась Васильева-старшая. - Я педагогическое училище окончила... - пробормотала Тоня. - В школу пойду... - Я тебя от школы заклинаю. Туда ни ногой! - вдруг решительно сказала Александра Петровна. - Работа адова, платят гроши! Хлопот много, здоровья мало. Куда еще можешь? - Корректором могу... - Тоня потерялась окончательно. - Я дома подрабатывала... - Вот и хорошо, - одобрила Александра Петровна. - Это годится. Так приезжей определили профессию на всю жизнь. Тоня очень быстро поняла, что ее профессия собой представляет. Корректор - это неизменный и почти единственный козел отпущения во всех издательствах и редакциях. На него проще всего свалить все ошибки, потому что глаз - инструмент легко устающий, уж одну-две ошибки, так называемые "глазнушки", пропустит обязательно. А туда же, в одну кошелку, можно сбросить и все остальное - недоглядела, пропустила, плохо прочитала... В общем, неважный работник наш корректор. Да тут еще навалились сложности распавшихся времен. Иные были правила у русского языка в былые советские времена. Например, "Вооруженные Силы СССР" - раньше писали все слова с большой буквы. "Вооруженные силы союзных республик" - здесь прописная требовалась только в слове "вооруженные". А "вооруженные силы иностранных государств" - оба слова с маленькой. Но как СССР распался, так и правила эти языковые тоже. Заодно. Вроде бы они стали проще, сильно не запутаешься, где заглавную, а где строчную ставить... Зато появились новые проблемы. В практике корректоров порой встречались поистине трансцендентные, философские вопросы, по поводу которых корректоры друг с другом без конца совещались - и все равно не знали, как разумнее поступить, что выбрать, на чем остановиться... Вот, скажем, выступает
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (55) »