свойственной истинному и никому не нужному чувству, превращаю в выдуманную, романтичную, жестокую жизнь. Мы не знаем имен животных и даем им клички.

Холод крадется по пальцам рук и ног, выбрасывая вперед щупальца озноба, хлестающие по плечам и икрам. Приходится подтянуть почти съехавшее на пол одеяло, накинуть его, прихлопывая им убегающее тепло. Оксана благодарно трется щекой о плечо, а Слава крепче охватывает ее, прижимает к себе. В благодарность?

В сон не проваливаются. Туда входят вслед за сбивчивыми мыслями, держа под руки усталость и уют. Снова где-то далеко остается, теряется Оксана, ее тело растекается вдоль него, нечувствительно и невозбуждающе - еще кожа, колени, волосы, дыхание. Комнатка для сна оказывается узковатой и в ней не помещаются двое, так что Славе приходится уступить, усевшись на пороге и сквозь прищур рассматривая растекающуюся по льду воду. Внутри оказались недовольны возникшим теплом и возмущенно застучали лапками с зажатыми хрустальными шариками по стеклу. Окно подалось на столь упорный протест, хрустнуло с громовым раскатом, слепило из застывших молний неряшливые клубки снега, забросало щели морозом, засадило ледяными пальмами, неизведанными путями распустившимися в маленьких горшках. И Слава нашел ответ на прямой вопрос Оксану. Обняв ее сзади так, что ладони легли на груди, отставив большой палец правой руки так, чтобы не загораживать маленькую родинку, уткнувшись лбом в ее стриженный затылок, он честно и сурово предупредил:

- Буду говорить в первый и единственный раз. Кто спрятался - я не виноват. Все делается очень просто. Просто, при условии, естественно, что у тебя есть такая мечта. МЕЧТА! Меч-та! Мечта сплошь из больших букв и с оружием в ножнах. Не нужно денег и дзена - прах веков, дерьмо столетий. Наша единственная религия - все в нас самих и нигде более. Я говорю условно, конечно. Таких как я, я не встречал. А если бы встретил в жизни, то не распознал... Эгоцентризм - наш девиз. Обратная сторона титанизма... Дорога открыта всем - поэтому "наш". Извини за сумбур, это от неподготовленности речи. И от отсутствия нужных терминов и теорий. Только практика, только практика. Итак, мечта уже есть. Теперь делаешь второй шаг - мечту осуществляешь. Просто, да? Образно говоря, строишь бесконечную стеклянную стену, отгораживаясь от всего на свете. Любопытное, оказывается, дело - почувствовать себя на месте рыбы в аквариуме. Теряешь все точки опоры, все интересы и обнаруживаешь, что и без них можно существовать. Можно и нужно. Остается только зоологический интерес к мельканию пузырьков в стакане. В каком стакане? Да дело в том, что на самом деле не ты оказываешься в аквариуме, ты освобождаешься, встаешь рядом, а все остальное - в стакане с соком или кока-колой. Шипит, пузырится, пахнет. Поэтому остается только взять соломинку, запустить ее туда и потягивать помедленнее, полоща рот и растягивая удовольствие. Хотя... Жажда ведь тоже не беспредельна... Не всегда хочешь сока, а, например, водички ледяной, пива. Так что не считай меня гедонистом. Желаешь спросить - какие у меня цели? интересы? стимулы? Да никаких секретов...

А ведь девочка была бы права, не то чтобы понял, уяснил, прикоснулся к так тщательно отодвигаемому откровению Слава - черта-с-два - знал! Понял, уяснил, прикоснулся тысячи лет назад. Когда еще и не ступил на эту дорогу, эпитет "путь" здесь не подходит - высокопарен без меры, оброс миллионом ненужных значений. Все должно быть тихо, мирно, по-домашнему. Без лишнего шума и надежд на удачные попытки изменить ИХ (т-с-с, ни слова о человечестве). Пустые упования. Титанам и червям нужно думать исключительно о себе, словно птичкам божьим, клюющим на всеобщее благо. А я и не старался, развеселился Слава, было бы забавно разыграть нечто в этом роде, а не растлевать малолетних. Ну-ка, сообразим нечто в этом роде... Карнавал а-ля Второе Ушествие. А что, все сходится - если уж выпало родиться в империи, то прожить нужно так... бесцельно. Нет, в этой сумасшедшей идее нечто есть - сумасшествие, естественно. И чудес я не умею творить, и легионы на месте. Вот только что я мог им сказать? Плодитесь и размножайтесь? В этом-то червивом яблоке? Е... и предохраняйтесь? В целом верно, но не свежо. Ничего не получится. За столько... черт, ведь и временем это не назовешь... иного в голову не пришло и не придет. Чепуха. Суета. Анестезия. Порок в самом плане. Чтобы учудить, нужно спланировать, а вот как это сделать в бесконечном тоскливом ноябре?

- Никаких секретов, девочка, никаких. За исключением того, что спрашивать у любого о смысле его жизни. Та же история, древняя - из десяти девять не знают своего предназначения... Может быть, хорошо, что не знают? Представляешь, какое предназначение у пьяницы? у убийцы? у лжеца? Я - нет. И не стремлюсь узнать. Лежу себе на простынке в яблочке...

...и ничего не делаю. Не ищу, не сомневаюсь, не стараюсь.

Только говорить Оксане об этом не стоит, решил Слава. Во избежание и во сохранение. Пусть ее. Пусть спит моя девочка. Сопит в мою руку. Царапает запястье. Спит и дает отдохнуть мне. Сколько можно лежать? Вернее, сколько я могу так пролежать? Когда тело успокаивается настолько, что перестаешь ощущать его. Только тихо погружаешься в мягкую вату и слегка морщишься от порой попадающихся спутанных волокон, легкими разрядами напоминающими о существовании кожи. Вечное падение в вечный сон. Подспудно этому не веришь. Принимаешь как данность, но в глубине души надеешься на тиканье часов.

Он с надеждой вслушивался в тишину, но кроме стука их сердец и дождя по стеклу и жести подоконника ничто не напоминало о времени.

Казань, июль 98 - июнь 99