будет хорошо.

А Надя ещё крепче прижималась к ней и говорила шёпотом:

— Мне нравится так сидеть с тобой. Мне хорошо-хорошо.

Но такой спокойной и ласковой Надя бывала не всегда. Часто она капризничала и сердилась на маму:

— Почему ты не взяла мою новую куклу? — начинала придираться она.

— У нас и так много вещей, — оправдывалась мама.

— Всегда ты не берёшь то, что мне хочется, — продолжала она капризничать.

Мама понимала тревожное состояние дочери перед предстоящими операциями и сносила её маленькие придирки молча. Тем более, что за этим очень скоро наступал мир. И они снова были довольны друг другом.

К ним в купе часто заглядывала разговорчивая проводница. Ей не терпелось узнать, почему у девочки, которая едет с интересной, молодой мамой, больные ноги. Но спросить об этом сразу проводница не решалась. Заговаривала о чём-то со старушкой, а сама всё время смотрела на Надины костыли. Наконец не вытерпела и, разливая по стаканам чай, спросила Надину маму:

— От рождения ваша дочка такая или болела чем?

— Болела, — коротко ответила мама. Она тоже не любила таких расспросов и старалась не продолжать этот разговор.

— Ах ты невезучая… — проявляя сочувствие, завздыхала проводница. Теперь вся жизнь сломлена. Кто ж такую замуж возьмёт?

— Ну, до этого ещё далеко. Может, поправимся, — сказала мама и улыбнулась Наде не своей, деланной улыбкой.

— А что, — оживилась проводница, — у нас одного припадочного никто вылечить не мог, а какая-то бабка пошептала — и здоровым стал! Всякое случается.

— Всякое, — повторила мама и нарочно полезла на верхнюю полку за чемоданом, чтобы потеснить проводницу к выходу.

— А вы, бабушка, как себя чувствуете? — обратилась проводница к старушке. — Не укачало вас?

— Ничего, я к дорогам привыкла, — ответила старушка и добавила: Чай-то у вас не остыл бы.

— Так я подогрею, долго ли, — не поняла её намёк проводница, но всё же ушла в следующее купе.

Мама с Надей благодарно посмотрели на старушку, и все трое принялись пить чай вприкуску.

Всю дорогу мама Нади думала об операциях, которые предстояли её дочери, и ещё о новых аппаратах, изобретённых этим хирургом. Несколько раз перечитывала вслух статью о нём. А Надя радовалась, что после операций больные у доктора, к которому она ехала, не лежат по нескольку месяцев в кроватях, а почти сразу же начинают ходить. И никакого гипса им не накладывают. Исправленную кость держат в нужном положении эти самые аппараты.

«В клинике доктора строевой режим», — было напечатано в статье. И эти слова особенно нравились Наде. Ведь до сих пор у неё во время лечения был только постельный режим. Надоел он Наде хуже горькой редьки.

Глава третья. Дом отважных трусишек

Вот Надя и увидела больницу, в которой главный доктор тот самый знаменитый хирург. Больница не очень большая и похожа на самый обыкновенный дом. Только на её крыше купол с белым флагом и красным крестом, а над входными дверьми вылеплена чаша с извивающейся змеёй. Такие чаши, только нарисованные, Надя не раз видела на стеклянных витринах аптек и на этикетках к некоторым лекарствам.

Перед больницей небольшой садик со скамейками и две клумбы. Цветов на них ещё нет, и издали клумбы кажутся совсем низкими стожками подмоченного дождём сена.

Надя с мамой вошли в вестибюль и сразу оказались у окошечка регистратуры. Им выдали талон на приём к врачу. Надя заволновалась. У неё даже взмокла чёлка на лбу. Что-то её ждёт здесь?

Мама с Надей перешли через коридор в другой корпус. Не успели они присесть на диванчик около нужного им кабинета, как дверь отворилась и женщина-врач сказала:

— Ермаковы, войдите.

Мама быстро подала Наде костыли и пропустила её вперёд.

— Значит, ты хочешь у нас лечиться? — улыбнулась Наде женщина-врач.

— Хочу! — побледнев, ответила Надя.

Осмотр был совсем короткий. Женщина-врач оглядела полноватую, приземистую фигурку Нади, помяла рыхлые ноги, провела холодным металлическим молоточком по икрам и разрешила одеться. Говорила она с Надей весело, но в ответ девочка только слабо улыбалась. Уже давно врачи для неё были людьми, причинявшими одни страдания. При осмотре они больно выворачивали ей ноги, а потом назначали неприятные и, как выяснялось позже, совсем бесполезные процедуры. Всё равно ноги оставались прежними. Вот почему при каждой новой встрече с врачом Надя всегда пугалась и бледнела.

— Попрощайся с мамой, сейчас нянечка отведёт тебя в палату. — И врач нажала на своём столе кнопку.

Надя с мамой даже привстали от неожиданности. Как это так, сразу же расстаться? Но врач поняла их состояние и сказала маме:

— Вы не уходите, пока дочка не устроится в палате и не сообщит вам об этом через нянечку.

Мама благодарно посмотрела на докторшу. Надя кивнула маме головой и вышла следом за нянечкой, которая уже ждала её в дверях кабинета.

Нянечка была маленького роста, чуть повыше Нади. Надя даже подумала, что в кабинет вошла такая же больная девочка. Но на нянечке был хрустящий белый халат и лицом она совсем не походила на девочку. Просто больше не выросла.

Надя приготовилась идти в палату, но нянечка привела её сначала в приемный покой. Там сидели трое мальчишек с градусниками под мышкой. У всех троих был такой же растерянный вид, как у Нади. Должно быть, им тоже не хотелось расставаться с мамами. Наде, как и мальчикам, измерили температуру и переодели во всё больничное.

Из приёмного покоя Надя вышла в байковой полосатой пижаме, и мама, которая была очень расстроена разлукой с Надей, даже не узнала ее. Надя окликнула маму и помахала ей рукой.

— Вечером я передам тебе печенье! — крикнула ей мама, и голос её дрогнул.

Надя остановилась и стала смотреть на маму, пока нянечка не взяла её за руку.

— Сейчас мы поедем с тобой в лифте, — сказала она Наде, — ты будешь лежать в палате на третьем этаже.

Нянечка повела Надю по длинному, освещённому синими лампочками коридору. По дороге она говорила ласковым, певучим голосом:

— Полечишься у нас и станешь стройной, как молодая ёлочка. Родной отец тебя не узнает. Главное, ты ничего не бойся.

— Я не боюсь, — чуть слышно сказала Надя и тяжело вздохнула.

Нянечка засмеялась.

— Все вы у нас храбрецы до поры до времени. А как дойдёт дело до операции, словно трусишки-зайчишки под одеяло прячетесь. Наш главный доктор знаешь как детское отделение называет? «Дом отважных трусишек». Это потому, что до