Гилфорд Ч Б Великодушный призрак

Ч.Б.ГИЛФОРД

ВЕЛИКОДУШНЫЙ ПРИЗРАК

Убийство - впрочем, что это именно убийство, знал лишь Клод Криспин, убийца, - произошло среди бела дня, при ярком солнце, но очевидцев, конечно, не было. И потому решили, что это несчастный случай, как то и утверждал сам Криспин.

Сначала заметили, как он погнал свою лодку с середины озера: он что-то кричал и махал руками сорвиголовам на моторках и воднолыжникам. Выяснилось, что жена его упала в воду, и он никак не может ее отыскать.

Мгновенно все лодки, некоторые все еще волоча за собой своих лыжников, развернулись и помчались искать место. Его обнаружили по плывущей собаке. Пекинес Момо, маленький забияка, принадлежал миссис Криспин. Собака-де свалилась в воду, лепетал Клод, а жена устремилась следом ей на помощь. И вот перед ними был пес, разумеется, все еще на плаву, но никаких признаков его хозяйки.

Тогда решили спасти хотя бы собаку, и Момо была втащена на борт одной из лодок, где тут же высказал свою признательность, отряхиваясь от воды и рыча на своих благодетелей.

Эта часть операции пришлась явно не по душе Клоду. Пекинес сделал свое дело: убедительная причина, почему такая неважная пловчиха, как миссис Криспин, полезла в воду, была налицо, и собака вполне могла бы утонуть.

Тем временем владельцы лодок попрыгали в воду и усердно ныряли, поднимая тучи брызг. А Клод, наблюдая за ними, заламывал руки, изображая жестокое страдание, - убитый горем несчастный муж, да и только!

Так продолжалось еще минут двадцать. К этому времени все уже порядком выдохлись, и даже самые усердные ныряльщики вынуждены были признать, что искать миссис Криспин - живую или мертвую - больше не намерены. Когда это довели до сведения Клода, он разрыдался и стал до того безудержно трястись, что кому-то пришлось перебраться в его лодку и пригнать ее к берегу.

Впоследствии дело приняло официальный характер. Вызвали шерифа, и он прибыл к озеру с парой своих помощников. Начались поисковые работы. Шериф, человек чуткий и добрый, сам подсел к Клоду, дабы выслушать его историю.

Да, Криспины живут в городе, говорил Клод, и вот уже несколько лет подряд проводят отпуск на этом озере. Очень любят кататься на лодке. Сам он довольно сносный пловец, хотя последнее время не особо практиковался в этом. Миссис Криспин воды не боялась, но плавала очень плохо.

- Почему же она не надела спасательный жилет, как указано в правилах? - требовательным, но не слишком суровым тоном спросил шериф.

- Вы же знаете женщин, - пожал плечами Клод. - У моей жены была отличная фигура, в купальнике она выглядела просто изумительно. Ей хотелось получше загореть, а какой загар в спасательном жилете? Вот она и бросила его на дно лодки. Дамское тщеславие, так это можно назвать.

Шериф понимающе кивнул:

- И вы говорите, что она спрыгнула из-за собаки?

Клод постарался, чтобы в его голосе прозвучала горечь:

- Она любила этого пса так, как любят только ребенка. Всюду брала его с собой, но как собака очутилась за бортом - ума не приложу. Обычно жена носила ее на руках, а на этот раз позволила ей скакать, где угодно. Не знаю, упала ли она или сама спрыгнула. Тварь никогда не отличалась большим умом. И вот - она неожиданно в воде, и моя жена подняла страшный крик. Что ж, мне оставалось только одно: остановить лодку и прыгнуть самому следом. Но жена не стала ждать ни секунды. В следующий момент я увидел, как она спрыгнула в воду сама. Я замедлил ход и развернулся на 180 градусов, но, когда, наконец, подплыл к тому месту, жены моей уже не было. Я отключил мотор и стал нырять, но так и не смог ее найти. Ума не приложу, что стряслось. Она просто пропала.

Шериф, казалось, понял.

- Иногда, - сказал он, - когда плохой пловец оказывается на глубине, его, бывает сводят судороги, он начинает тонуть и больше выплыть не может. Это был, я думаю, как раз тот самый случай.

Таков был вердикт. Об убийстве шериф не обмолвился ни словом: вероятно, эта мысль даже не пришла ему в голову.

Хотя Клод Криспин и избавился от своей жены, он, тем не менее унаследовал ее бесценное сокровище - Момо. Спасатель вернул ему собаку в тот же день - чистую, сухую, но не в лучшем расположении духа.

Как только пес был водворен в однокомнатный коттедж, он тут же принялся обнюхивать все в поисках хозяйки и, не найдя ее, скорбно завыл. Оставшись один, Клод мог наконец дать волю своим истинным чувствам. Он нацелился дать ей пинка и почти достиг цели. Этого казалось достаточно: животное шмыгнуло в безопасный угол, дабы поразмыслить там о превратностях судьбы.

- Альвина мертва, - злорадствовал Клод. Собака уставилась на него, моргая.

- Я было подумал, что мне придется терпеть тебя. Мне, ведь, надлежит оплакивать свою покойную женушку и лелеять тебя в память о ней. Но это продлится недолго, обещаю тебе. Дни твои сочтены.

Момо тихо заскулила и, казалось, начала озираться в поисках путей отступления.

Клод улыбнулся. Ему было хорошо. Довольный, он продолжал:

- Должен, однако, выразить тебе свою признательность, Момо. Ты отлично сыграла свою роль. Но это тебе не поможет - даже не надейся! Погоди, вот только уберемся отсюда подальше. Плаваешь ты слишком хорошо, чтобы я испытывал тебя на воде. Разве что чуточку кой-чего в твой гамбургер, а потом можешь удобрять мой сад. Дай только добраться до дому, песик.

Момо проползла на брюхе и улеглась, положив морду между лап. Ей и раньше доводилось сносить недобрые замечания Клода в свой адрес, а сейчас в его тоне слышалась явная угроза.

Клод прилег на кровать и закрыл глаза. Денек и вправду выдался не из легких. Сначала он лихорадочно соображал, как все это можно осуществить, потом исполнял задуманное, а затем уже изображал тоску и скорбь - и так весь день. Он был вознагражден за все, но и измотан в равной степени. Его клонило в сон.

И тут собака начала повизгивать. Клод уже почти отключился, когда его разбудило ее тявканье. Чертыхаясь, он сел в кровати и посмотрел туда, где обреталась Момо. Собака уже не стелилась боязливо по полу, напротив, она стояла на задних лапках и, трясясь, виляла хвостиком, являя собой экстаз собачьей преданности. Глаза ее сияли.

- Привет, Клод!

Знакомый голос. Голос Альвины. Сначала он был уверен, что либо все еще спит, либо это игра воображения. Он поморгал глазами, стараясь стряхнуть сон. Но тут каким-то образом ему стало ясно, что он вовсе не спит, и посмотрел в ту сторону, куда глядела собака.

Там стояла Альвина!

Вовсе не промокшая насквозь, не с запутавшимися в волосах водорослями, даже не в купальнике и тюрбане, какой он запомнил ее в последний раз! Эта Альвина была вполне сухой, припудренной, с накрашенными губами, в каком-то