племени уводят ее в свои охотничьи угодья…

Теряя сознание, Синяя Звезда смутно чувствовала, как ее вытаскивают из воды, и речная галька хрустит под ее боком. Потом она очутилась на земле. Невидимые лапы и зубы проволокли ее по каменистому берегу и положили на мягкую траву. Каждый вздох давался ей с таким трудом, словно грудь у нее была набита камнями. Глаза щипало, вода застилала взор.

— Синяя Звезда?

Она узнала голос Невидимки. Где же Камень? Неужели он тоже здесь?

— Мы оба тут, рядом с тобой, — раздался басовитый голос, и сильная лапа дотронулась до бока Синей Звезды.

Желудь был прав. Их дети ждали ее.

Синяя Звезда с усилием открыла глаза и увидела расплывающийся силуэт Камня. Его широкие плечи отчетливо вырисовывались на фоне зеленой листвы. Как же он похож на своего отца… Невидимка стояла рядом с братом, мокрая шерсть прилипла к ее бокам.

Теплое дыхание коснулось щеки Синей Звезды.

— Она в порядке? — донесся до нее голос дочери.

Затем над ней склонился Огнегрив.

— Синяя Звезда, это я, Огнегрив. Все хорошо. Ты уже в безопасности.

Но она не слушала, что он говорит. Она смотрела на своих детей.

— Вы спасли меня, — прошептала предводительница.

— Шшш! Не нужно говорить, — всполошилась Невидимка.

Но ей нужно было так много им сказать! Синяя Звезда из последних сил вытянула шею.

— Я хочу вам что-то сказать… Я хочу попросить у вас прощения… Простите меня за то, что я отдала вас. — Она закашлялась, изо рта у нее пошла пена, но она заставила себя продолжить: — Желудь обещал, что Лужица будет вам хорошей матерью.

— Так оно и было, — бесстрастно ответил Камень.

Синяя Звезда поморщилась, словно от удара.

— Я стольким обязана ей… — Великое Звездное племя, пошли мне силы, чтобы закончить! Как же трудно дышать, как тяжело… — Ей и Желудю, который так хорошо воспитал вас. — Почему, ну почему она не собралась с силами сказать им все это раньше? — Я видела, как вы росли, я знаю, как много вы дали племени, усыновившему вас. Если бы я приняла другое решение, вы отдали бы все свои силы Грозовому племени. — Она мучительно содрогнулась всем телом, пытаясь вздохнуть. — Простите… меня.

Казалось, время остановилось. Синяя Звезда, не отрываясь, смотрела на своих детей, словно не замечая, как они растерянно переглядываются.

— Пожалуйста, простите меня…

— Она очень дорого заплатила за свой выбор, — умоляюще сказал Огнегрив. — Простите ее, пожалуйста!

«Не нужно! Что стоит прощение, если оно вырвано силой или выпрошено жалостью? Лучше бы Огнегрив придержал свой длинный язык!»

Но вот Невидимка наклонилась и лизнула Синюю Звезду в щеку.

— Мы прощаем тебя, Синяя Звезда.

— Мы прощаем тебя, — эхом повторил Камень.

Синяя Звезда устало закрыла глаза, и двое ее детей принялись вылизывать мокрую шерсть своей матери. После того далекого снежного дня, когда Синяя Звезда оставила двух беспомощных котят Желудю, они впервые вылизывали друг друга.

Синяя Звезда поняла, что ей больше незачем цепляться за свою единственную жизнь. Огнегрив разожжет новое пламя и пронесет его через лес вместо нее. В его лапах Грозовое племя будет в безопасности. Она устало закрыла глаза и провалилась во тьму.

Глава I

— Почему она до сих пор не открыла глаза?

— Тише, Ветреница. Ей всего день от роду. Она откроет глазки, когда будет готова.

Синичка почувствовала, как ее бока коснулся шершавый материнский язык, и поближе придвинулась к теплому животу Лунницы.

— Но Снежинка открыла глаза сегодня утром! — не унималась Ветреница. — А мои двое и вовсе начали смотреть прямо с рождения! — Кошка разбросала хвостом свою подстилку. Мои Лоскутик и Крапинка — настоящие воители!

— Ах, Ветреница, мы все прекрасно знаем, что на всем белом свете не найти котят лучше твоих! — тихонько проурчала третья королева по имени Алосветик.

Маленькая лапка уперлась в бок Синички.

«Опять эта Снежинка!»

Синичка раздраженно пискнула, ближе придвигаясь к маме.

— Давай, Синичка! — шепнула ей на ухо Снежинка. — Тут кругом столько интересного! Я хочу поскорее выбраться наружу, но Лунница меня никуда не пустит до тех пор, пока ты не будешь готова.

— Она откроет глазки в свое время, — пропела Лунница.

«Вот именно. В свое время!» — довольно подумала Синичка.

Проснувшись, Синичка почувствовала тяжесть тела Снежинки, навалившейся на нее сверху. Теплый мамин живот ритмично вздымался и опускался. Ветреница громко посапывала, а Алосветик слегка присвистывала во сне.

Насторожив уши, Синичка услышала доносившийся снаружи разговор Лоскутика и Крапинки.

— Давай, ты будешь мышкой, а я воителем? — кричал Лоскутик.

— Я в прошлый раз была мышкой! — возразила Крапинка.

— Не была!

— Была!

Послышались звуки возни, сопровождаемые писком и криками.

— Смотрите, куда катитесь! — рявкнул чей-то грубый кошачий голос. Котята на миг притихли.

— Ладно, пускай ты будешь воителем, — согласился Лоскутик. — Ты меня все равно не поймаешь!

«Воителем!»

Синичка выбралась из-под сестры. Свежий весенний ветерок шевелил ежевичные стены детской, просачивался в прорехи, неся внутрь тот же свежий лесной запах, которым пахла шерсть Синичкиного отца, заглядывавшего навестить свою подругу и дочек. Синичке нравилось, что ветер вытягивает наружу душные ароматы мха, молока и теплой шерсти.

Она взволнованно вытянула коготки.

«Я тоже буду воителем!»

Впервые в жизни она открыла глаза и несколько раз моргнула, щурясь на полосы света, бившие через ежевичную крышу. Какая же огромная эта детская! В темноте она казалась тесной и уютной, но теперь Синичка ясно видела ежевичные плети, изгибавшиеся высоко-высоко над ее головой, и крошечные просветы чего-то голубого наверху.

Алосветик лежала на боку возле стены. Она оказалась темно-рыжей кошкой с длинным пушистым хвостом. Синичка сразу узнала ее, потому что от нее пахло совсем не так, как от Ветреницы и Лунницы. У нее пока не было котят, а значит, и молоком она тоже не пахла. «Так, а где же Ветреница?»

Синичка не сразу ее разглядела, хотя та и спала рядом с Алосветик. Ветреница свернулась в тугой шерстяной комок и накрыла хвостом нос, а ее пестрая рыжая с белыми пятнами шерстка сливалась с рыжим папоротником, которым было выстлано гнездышко.

Самый знакомый запах доносился из-за спины Синички. Повернувшись, она впервые взглянула на свою мать. Солнечный свет играл на серебристо-серой шерсти Лунницы, нежно скользя по темным полосам на боку.