залезли сюда и расшвыряли все запасы. Просто не верится, что они когда-то были такими мышеголовыми!

Горькая печаль сжала сердце Синегривки, когда она вспомнила разъяренную Лунницу и ее круглые от страха глаза.

«Слава Звездному племени, что мама успела вытащить нас из пещеры до того, как случилось что-нибудь непоправимое… Я не буду думать об этом сейчас», — приказала себе Синегривка.

Сначала она должна найти кошачью мяту. Принюхиваясь, Синегривка медленно пошла вдоль кучек трав, разложенных под стеной. В пещере было так темно, что она едва различала травы, однако обоняние заменяло Синегривке зрение.

Как и сказал Пышноус, кошачья мята лежала в задней части пещеры. Синегривка сразу узнала ее восхитительный запах. Вытянув лапу, она принялась ощупывать лежавшие рядом листья. Наконец, ее лапа наткнулась на нежный листок. Синегривка взяла его в зубы и провела языком по краям. Так и есть, зубчатые! Наверное, это то, что нужно. Набрав полную пасть, она выскочила из пещеры и помчалась в детскую.

Белогривка уже ждала ее на пороге.

— Он забрал мох внутрь, — сказала она.

Синегривка протиснулась сквозь колючие ветки и бросила листья к лапам Пышноуса.

— Они?

— То, что нужно, — кивнул целитель. — Молодец.

Синегривка увидела лежавшую на подстилке Пестролапую, и у нее оборвалось сердце. Пестролапую было почти не видно в груде мха и папоротников, глаза у нее были мутными от боли, а всклокоченная шерсть пропахла страхом.

Ветреница лапой приподняла голову дочери за подбородок.

— Выпей хоть глоточек, — попросила она, прижимая пропитанный водой кусок мха к самым губам Пестролапой. Та слизнула несколько капель, но вдруг мучительно закашлялась и повалилась на подстилку.

— Идут? — насторожила уши Ветреница.

— Уже скоро, — ответил Пышноус. Разжевав листья в кашицу, он бросил их перед мордой Пестролапой.

— Съешь это, — ласково, но твердо приказал он, и Пестролапая послушно слизнула лекарство и даже попыталась его проглотить, борясь с судорогами, пробегавшими по ее телу.

Синегривка подбежала к ней и прижалась щекой к голове Пестролапой.

— Ты сможешь, — прошептала она. — Ты всегда была самой сильной. Только подумай о том, какие у тебя будут красивые котята! Они все будут настоящими воителями, лучшими во всем племени.

Пестролапая тупо посмотрела на нее, и Синегривке показалось, что она ее не слышит. Вздохнув, она повернулась к выходу.

— Спасибо, — пробормотал ей вслед Пышноус. Синегривка кивнула и вышла из палатки.

Все племя было охвачено тревогой. Вихрегон, Солнцесвет, Змеезуб и Пятнистый нервно мерили шагами поляну, шерсть у них стояла дыбом, словно они никак не могли смириться с тем, что ничем не могут помочь Пестролапой.

Старейшины сидели возле Скалы, глаза их напряженно поблескивали в темноте. Кривуля крепко прижималась к Птицехвосту, словно искала у него защиты от страха, а Зарянка и Дроздовик взволнованно бегали вокруг них, то и дело поглядывая в темнеющее небо.

Гусохвост вернулся в лагерь и как ни в чем не бывало пошел в свою палатку. Он даже не остановился, чтоб спросить о состоянии Пестролапой! Синегривка едва удержалась, чтобы не расцарапать ему морду когтями.

«Великое Звездное племя, ведь он же целитель! Он обязан заботиться о жизни и здоровье своих соплеменников!»

Наконец Острозвезд встал и обошел собравшихся на поляне котов.

— Нужно поесть, — распорядился он. — Котята не появятся быстрее от того, что мы будем морить себя голодом!

Синегривка гневно уставилась на него.

«Котята! Вообще-то, это не чьи-нибудь, а его собственные котята! Неужели Острозвезду все равно?»

Солнцесвет кивнул и вытащил из кучи голубя. Львиносвет нехотя выбрал себе маленькую белку и отнес ее к пню. Дроздовик и Белогривка вместе ужинали в крапиве.

Нежнолапка поймала взгляд Синегривки и кивнула.

— Иди к нам, — позвала она. Они с Розолапкой ели возле куста.

Синегривка с радостью подошла к ученицам. Она не хотела есть, но сейчас ей была необходима близость товарищей. Откусив кусочек мыши, Синегривка посмотрела в сторону детской.

«Приходите поскорее к нам!» — беззвучно позвала она своих будущих соплеменников, которые никак не хотели появиться на свет.

Когда Грозовые коты вылизывались после еды, Серебряный пояс засиял в небе над их головами. Солнцесвет зевнул и встал.

— Что бы ни… произошло этой ночью, завтра будет новый день и новые обязанности.

Бросив последний взгляд на детскую, он пошел в свою палатку. Остальные коты, вздыхая и покачивая головами, тоже начали расходиться.

— Иди спать, — сказал Дроздовик, проходя мимо Синегривки.

— Да… я сейчас, — пробормотала Синегривка, хотя прекрасно понимала, что это невозможно. Разве она сможет уснуть, зная, что Пестролапая так страдает?

Когда Дроздовик отошел, из детской донесся тоненький писк. Синегривка вскочила.

«Котенок?»

Гусохвост тоже выбежал из своей палатки и скрылся в детской. Через мгновение он выскочил наружу и прокричал:

— Первый котенок родился! Девочка!

Из всех палаток тут же показались кошачьи головы, крики радости и облегчения облетели поляну. Протиснувшись мимо Гусохвоста, Синегривка пробралась в детскую.

— Как себя чувствует Пестролапая? — шепотом спросила она.

Ветреница лихорадочно вылизывала уши Пестролапой, в глазах ее светилась надежда. Пышноус склонился над молодой королевой, и Синегривка невольно затаила дыхание, услышав, как еще один котенок с негромким шлепком выпал в мох. Пышноус поспешно вылизал его и, подхватив за загривок, положил рядом с первым котенком под бок Пестролапой.

— Еще один на подходе, — сказал он.

Пестролапая содрогнулась, и последний котенок выпал на подстилку.

— А это у нас мальчик! — радостно воскликнул Пышноус. Вылизав котенка, он положил его к остальным.

Ветреница счастливо замурлыкала, когда усталая Пестролапая вытянула шею, чтобы вылизать свою тройню. Пошатываясь от радости и облегчения, Синегривка вышла из детской. Все племя уже обступило Пышноуса.

— Поздравляю! — крикнул Змеезуб.

— Выиграна еще одна битва! — проурчал Солнцесвет.

Гусохвост, отпихнув Синегривку, снова полез в детскую.

Рябинка подбежала к Синегривке:

— Ты их видела?

— Да, — с гордостью кивнула Синегривка. — Две девочки и котик.

— Ты слышала? — радостно воскликнула Рябинка, оборачиваясь к Кривуле. — Две девочки и котик!

Эта новость, подобно ветру, облетела Грозовое племя, и вскоре вся поляна уже урчала, мурлыкала и мяукала от радости.

Гусохвост снова выбрался из детской и пошел через поляну.

— Не спешите