аплодисментов совершила круг почета. В конце круга ее ждал Эмилио Савентос.

— Тебе сегодня чертовски повезло, — мрачно сказал он, — но так будет не всегда.

— Разумеется, — холодно согласилась она.

— Эта лошадь… — Эмилио с презрением окинул взглядом Сатира. — Она никуда не годится. Цепляет ногами препятствия.

— Все иногда ошибаются. Даже твой жеребец.

— Оттавио всего лишь коснулся жерди. Он знает, как поджимать ноги, я его научил. — В этих словах Алессандре почудилась плохо скрытая жестокость. Черные глаза Эмилио злобно блестели. Она вдруг почувствовала, что он способен на ужасные вещи. Интересно, подумала Алессандра, какими варварскими способами ты учил свою прекрасную лошадь поджимать ноги во время прыжка? — Тебе следует больше пользоваться шпорами и хлыстом, — продолжал поучать ее Эмилио.

Алессандра перевела взгляд на бока Оттавио. До самого низа живота, позади чересчур сильно затянутых подпруг, ясно виднелись следы глубоких ран. Они уже подживали и были прикрыты слоем мази, но Алессандра безошибочно узнала в них страшные метки специально заточенных острых шпор. Гнев душил девушку, но она ничем не выдала своего возмущения. Ее лицо оставалось холодным и бесстрастным.

— Нет, — ответила она Эмилио. — Я могу победить, не прибегая к жестокости.

Его ноздри раздулись, как у дикой лошади. Алессандра же спокойно сидела в седле. То, что произошло потом, было настолько неожиданным, настолько невероятным, что позднее она с трудом восстановила в памяти картину происшедшего.

Она сжала шенкелями бока Сатира, заставляя его пройти мимо кипевшего от злобы испанца. В этот момент Эмилио изо всей силы махнул хлыстом, со свистом разрезав воздух. Может быть, этим движением он просто хотел разрядить ярость, может, намеревался выместить досаду от поражения на своей несчастной лошади. Однако, какими бы ни были его мотивы, хлыст опустился прямо на круп ни в чем не повинного Сатира. Конь, и без того возбужденный соревнованиями и шумом толпы, непривычный к насилию, взвился на дыбы и рванул с места бешеным галопом. На пути Сатира выросли высокие ворота, закрывавшие вход в леваду. Алессандре не оставалось ничего другого, как крепко вцепиться в гриву лошади. Ворота надвигались с угрожающей быстротой, и она стала молиться.

Характер Сатира не позволял ему закинуться или обнести — он всегда смело шел на препятствие. Так он поступил и сейчас — рванулся в воздух. Но не его вина, что на этот раз все пошло наперекосяк. Сатир потерял равновесие, беспорядочно задергал ногами и зацепился копытом за верхнюю перекладину ворот.

Алессандра полетела через голову лошади на траву левады. От удара о землю у нее перехватило дыхание, но, к счастью, обошлось без травм. Она вскочила и увидела, что Сатир лежит на боку. Лошадь закатила глаза и судорожно била ногами.

Обезумев от страха, девушка кинулась к коню. Слезы жгли глаза и ручьями бежали по щекам. Около забора уже собралась толпа зевак, глазевших на Алессандру, которая упала на колени рядом с перепуганной лошадью. Одной рукой она подхватила повод, другой гладила Сатира, стараясь успокоить его и унять боль.

Прекрасная лошадь, которая беспомощно лежит на земле, — зрелище невыносимое. Сердце Алессандры едва не разорвалось от муки, когда Сатир поднял на нее огромные глаза — страдающие, испуганные, непонимающие. Казалось, он лежит так уже целую вечность. Затем конь сделал неимоверное усилие и чудом поднялся. Он стоял на прохладной зеленой траве, боясь шелохнуться, дрожа крупной дрожью и держа на весу правую переднюю ногу.

— О Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы нога осталась цела! — прошептала Алессандра, дико озираясь по сторонам. — Скорее позовите ветеринара! — закричала она зевакам.

Какой-то мальчишка выбрался из толпы и понесся к конторе конного комплекса. Через несколько минут появилась молодая женщина в белом халате. Ловко перебравшись через ворота, она подбежала к Сатиру и принялась осматривать его ногу. Потом подняла глаза на Алессандру.

— С вами все в порядке? — мягко спросила женщина.

— Да, да! Что у него с ногой?

Женщина осторожно провела пальцами по травмированной ноге.

— Думаю, ничего серьезного. Скорее всего, растянуто сухожилие. Давайте посмотрим, сможет ли он двигаться. Уговорите его сделать пару шагов.

Алессандра попробовала потянуть за повод и сдвинуть лошадь с места. Сатир сделал один неуверенный подпрыгивающий шаг и остановился. Когда ветеринар стала ощупывать копыто, он вздрогнул, закатил глаза и сверкнул белками.

— Где ваша коневозка? — спросила женщина Алессандру. — Я сделаю ему обезболивающий укол. Доведем его до коневозки, а уж там разберемся, что к чему.

С бешено бьющимся сердцем Алессандра осторожно вела хромавшего и подпрыгивавшего Сатира к дорогой коневозке, которую родители подарили ей на восемнадцатилетие. Сатир из последних сил поднялся по крытому резиной трапу. Увидев знакомое стойло с толстой подстилкой из сладко пахнущей соломы и кормушку со свежеприготовленным кормом, он сразу расслабился.

Ветеринар еще раз тщательно осмотрела ногу лошади и успокоила Алессандру. Нет никаких признаков перелома. Она посоветовала обернуть ногу Сатира смоченной в холодной воде салфеткой и забинтовать.

— Постарайтесь, чтобы в течение часа он стоял спокойно и не двигался. Потом я зайду взглянуть на него еще раз. — Внимательно посмотрев на бледное лицо Алессандры, она поинтересовалась, с кем девушка приехала на соревнования.

— С матерью.

— Наверное, вам нужно с ней увидеться? Тогда идите. Я пришлю кого-нибудь из конюхов последить за лошадью, пока вас нет.

— Хорошо. — Алессандра вышла из коневозки, гадая, где теперь искать мать. Тэра Ксавьер тоже была знаменитостью. Наверняка ее где-нибудь окружили поклонники, жаждущие узнать о творческих планах звезды.

Может, оно и к лучшему, подумала Алессандра, внезапно осознав, что у нее есть счет к Эмилио. И разумнее всего предъявить его сейчас, пока никто не мешает.

Хотя ноги девушки все еще дрожали от пережитого страха, выглядела она совершенно спокойной. Алессандра шла вдоль вереницы коневозок, рядом с которыми хлопотали спортсмены, конюхи и родственники, пришедшие помочь и поболеть. Лошадей собирали в обратный путь.

Она хорошо знала коневозку Савентоса. Машина стояла несколько в стороне от остальных, в самом конце длинного ряда фургонов. Коневозка была огромная. Лучше, чем у нее. Настоящий передвижной дворец для лошадей.

Подойдя к машине, она услышала возбужденный стук копыт. Ее сердце тоже застучало как барабан. Дверь была закрыта, но не заперта. Алессандра