либо ты стараешься смягчиться, либо уходишь с

расследования убийств, или еще лучше — уходишь из полиции.

— Я уже проверила, Мерри. Нет никаких других убийств, похожих на это.

Нет ни одного убийства группы фей-крошек. Никаких костюмов.

Никаких книжных иллюстраций. Это единственное в своем роде.

— Может быть и так, но ты учила меня, что убийцы не начинают так

хорошо. Может быть, они только спланировали это отлично, и им

повезло, что так все сложилось, или они уже убивали, но не так удачно

для них, но это было спланировано, и у убийц было определенное чувство

по отношению к этому убийству.

— Какое чувство? — Спросила она.

— Ты подумала о фильме не только потому, что он даст тебе больше

зацепок, но и потому что есть что-то драматическое во всем этом.

Постановка, выбор жертв, сцена, книжная иллюстрация — это шоу.

— Точно, — сказала она, кивнув.

Ветер играл с юбкой моего пурпурного сарафана, пока я не

придержала ее, чтобы она не мешала фотографировать полицейским

позади нас.

— Прости, что вытащила тебя сюда в субботу, Мерри, — сказала она. — Я

пыталась вызвать Джереми.

— У него новая подружка и он выключает телефон. — Не завидовала я

своему боссу, влюбленному впервые за очень многие годы. Нет, правда.

— Похоже, вы планировали пикник.

— Что-то подобное, — сказала я, — но это и для твоих субботних планов это

было плохо.

Она улыбнулась с сожалением.

— У меня не было никаких планов. — Она показала большим пальцем в

сторону полицейских. — Твои бойфренды рассердились на меня, за то, что я

заставила смотреть тебя на трупы во время беременности.

Мои руки автоматически легли на живот, который был все еще плоским.

Его все еще не было видно, хотя с близнецами, врач предупредил меня, что

он может вырасти в одночасье.

Я оглянулась в поисках Дойла и Холода, стоящих за полицейскими. Мои

мужчины были не выше некоторых полицейских — шесть футов с

дюймами, не то, чтобы это не обычно, но выделялись они мучительно.

Дойла называли Мраком Королевы в течение тысячи лет, и он

соответствовал своему имени, черный от кожи до волос и глаз за черными

солнцезащитными очками. Его черные волосы были заплетены в тугую

косу, струящуюся по спине. Только серебряные колечки поднимались по

хрящам обоих ушей почти до самых заостренных ушей, выделяясь на

черном фоне его джинсов, футболки и кожаного жакета. Последний

должен был скрыть оружие, которое он носил. Он был капитаном моих

стражей, а еще одним из отцов моих будущих детей и один из самых

дорогих мне возлюбленных. Другая моя любовь, державшаяся около

Дойла, как бледный негатив, с кожей столь же белой, как и моя, но у

Холода были серебряные волосы, как рождественская мишура, сияющая

в солнечном свете. Ветер играл с его волосами, и они плавно качались

мерцающей волной, похожий на модель на ветру. Но при том, что его

волосы были длиной по лодыжки и распущены, они не спутывались на

ветру. Как-то я спросила его об этом, и он просто сказал: ” Ветру нравятся

мои волосы». Я не знала, что сказать на это, потому и не пыталась.

Его темные очки были бронзово-серые с более темными серыми

линзами, чтобы скрыть бледную серость его глаз, самую неприметную его

часть. Он предпочитал дизайнерские костюмы, но сегодня он был в одной

из немногих пар синих джинсов, которые у него были, с шелковой

футболкой и пиджаком, чтобы скрыть его оружие, и все это было серым.

Мы планировали пикник на пляже, иначе я никогда бы не смогла

переодеть Холода из слаксов в джинсы. Его лицо, возможно, было более

традиционно красивое из них двоих, но не намного. Они были вместе на

протяжении веков — светлый и темный.

Полицейские в форме, костюмах, и более свободной одежде походили на

тени, не столь яркие, не столь живые, как мои оба мужчины, но возможно

все влюбленные думали так же. Возможно, это не были не бессмертные

воины сидхе, а просто любовь, которая позволяла им выделяться, на мой

взгляд.

Люси провела меня через полицейское оцепление, потому что я раньше

уже работала с полицией, и у меня была лицензия частного детектива

этого штата. Дойл и Холод не были, и они никогда не работали с полицией,

а значит, они должны были находиться подальше от возможных улик, за

полицейским оцеплением.

— Если я узнаю что-нибудь наверняка, что может иметь отношение к этому

виду магии, то я сообщу. — Это была не ложь, не способ формулировки

обещания. Фейри, и особенно сидхе, известны тем, что никогда не лгут, но

мы так сформулируем для тебя фразу, что ты будешь думать, небо зеленое

и трава синяя. Мы не будем говорить, что небо зеленое и трава синяя, но

мы оставим определенное впечатление.

— Ты думаешь, что уже было подобное убийство — сказала она.

— В противном случае этому парню, или девушке очень повезло.

Люси двигалась среди тел.

— Я не уверена, что назвала бы это удачей.

— Для убийцы первый раз — это удача, или у тебя появился новый вкус к

убийствам, пока я была в волшебной стране?

— Нет. Большинство убийств были стандартными. Уровень насилия и

жертвы отличаются. Но приблизительно на 80–90 % есть вероятность, что

ты можешь быть убит самым близким и самый дорогим тебе

человеком, чем незнакомцем, большинство убийств обычная такие.

— Угнетающе, — сказала я, — но это не обычное убийство.

— Нет, это не обычное. Надеюсь, что это единственная сцена,

выделяющаяся из системы убийств.

— Думаешь, повторений не будет? — Спросила я.

— Нет, — сказала она. — Не думаю.

— Я могу предупредить местных фей-крошек об осторожности, или ты

пытаешься не разгласить профиль жертв в СМИ?

— Предупреди их. Если мы