почти боялся задавать вопросы. Сердце едва не остановилось, и он откинулся в кресле. Сверля глазами частного детектива, он наконец спросил хриплым голосом:

– Где?

– В Суффолке. Она живет там в коттедже.

Живет... Макс медленно выдохнул. Все эти месяцы он боялся...

– Она здорова?

– Да, здорова.

Он заставил себя задать следующий вопрос:

– Она одна?

Детектив помолчал.

– Нет. Коттедж принадлежит некоему Джону Блейку. В настоящее время он отсутствует – работает в Чикаго, – но периодически приезжает.

Господи. Максу сделалось тошно. Так тошно, что он не сразу уяснил себе следующие слова, сказанные детективом, и переспросил:

– Что? Что у нее есть?

– Дети. Девочки-близнецы. Им по восемь месяцев.

– Восемь? – повторил Макс. – Значит, у него есть дети?

Детектив поправил его:

– Насколько я смог узнать, это ее дети. Она живет там с середины января прошлого года, а они родились летом, в июне. Так считает служащая на почте. Она мне много чего порассказала. В деревне ходят самые разнообразные слухи...

Боже, он готов ее убить. Или Блейка. А может, их обоих.

– Конечно, если взглянуть на даты, она, вероятно, была беременна, когда оставила вас, поэтому дети могут быть вашими... либо у нее была связь с этим Блейком раньше.

Макс свирепо посмотрел на детектива.

– Я умею считать, а вы занимайтесь своим делом, – рявкнул он. – Где она? Мне нужен адрес.

– Все здесь. – Детектив передал Максу большой конверт. – А также мой счет.

– Я просмотрю его. Спасибо.

– Если вам нужно что-либо еще, мистер Галлахер, любая дальнейшая информация...

– Я с вами свяжусь.

– Служащая на почте сказала мне, что сейчас Блейк отсутствует, если вам это поможет, – поспешно добавил детектив уже у двери.

Макс смотрел на конверт, не осмеливаясь его открыть. Когда за детективом захлопнулась дверь, он вытащил из конверта фотографии, и у него перехватило дыхание. О боже! Она потрясающе выглядит. И как-то по-другому. Он даже не сразу ее узнал. Она отпустила волосы и завязала их в хвост, отчего казалась моложе и... непринужденнее. Светлые пряди исчезли, и волосы были естественного золотисто-каштанового оттенка. Кончик хвоста завивался, и ему захотелось просунуть в завиток палец и потянуть его, чтобы... вернуть ее себе.

Бред какой-то. Она немного поправилась, но ей это идет. Выглядит очень хорошо, счастливая и красивая. Но, как ни странно, хотя он отчаянно ждал известий о ней – год, три недели и два дня, чтобы быть точным, – не Джулия привлекла его самое пристальное внимание. Дети. Две абсолютно одинаковые и очаровательные крошечные девочки, сидевшие в тележке супермаркета.

Его дочки? Стоит лишь взглянуть на темные, торчащие волосики, так похожие на его собственные в этом возрасте... Такое впечатление, что он видит себя младенцем.

Макс так долго смотрел на эту фотографию, что изображение поплыло перед глазами. Он зажал веки пальцами, потом опустил руки и снова уставился на фото.

Она не только жива, но и процветает, и у нее две красивые малютки. Здравый смысл подсказывал, что это его дети. Дети, которых он никогда не видел, о которых ему не сказали. Стало трудно дышать. Почему она ему не сказала? Черт! Как она осмелилась держать детей в секрете от него? А если они не его... Внутри закипал гнев, ярость заполняла сердце. Ему было необходимо выплеснуть это наружу, и... в окно полетело пресс-папье, стекла задрожали, но выдержали. Он опустил голову и сосчитал до десяти.

– Макс?

– Ее нашли... в Суффолке. Я должен немедленно ехать туда.

– Конечно, – как само собой разумеющееся произнесла его личная помощница Андреа. – Но сначала успокойтесь. Я приготовлю вам чашку чаю и дам распоряжение, чтобы собрали ваши вещи.

– У меня в чемодане сумка с вещами. Отмените Нью-Йорк. И вообще отмените все на ближайшие два дня. Андреа, я не хочу чаю. Мне необходимо как можно скорее увидеть жену.

И детей. Его детей. Андреа встала перед ним.

– Макс, прошел целый год. Еще десять минут погоды не сделают. Нельзя в таком настроении свалиться ей на голову – вы ее перепугаете. Нужно действовать спокойно, не торопясь, обдумать, что говорить. Сядьте-ка. Вот так. Вы завтракали?

Он послушно сел.

– Завтракал.

– Прежде чем ехать, хорошо бы выпить чаю и съесть сэндвич.

Макс проводил взглядом свою помощницу. Заботливая, деловая, властная, организованная и... бесконечно добрая. Глаза почему-то защипало.

Не может он спокойно сидеть! Макс встал и прижался лбом к холодному стеклу. Как Джулия могла скрывать от него такие важные вещи? И скрывать так долго. Он снова уставился на фото.

Дверь открылась – это вернулась Андреа.

– Это она?

– Да.

– А это дети?

– Да. Интересно, правда? Судя по всему, отец – я, а она даже не сочла нужным сообщить мне. Либо это так, либо у нее была связь с моим двойником, потому что дети похожи на меня.

Андреа поставила поднос, охнула и вдруг обняла его. Этого от своей практичной, сдержанной помощницы он не ожидал и растерялся. Давно никто его так не утешал. Он нерешительно поднял руки и тоже обнял ее. Теплая волна нахлынула на него. Чтобы не размякнуть окончательно, он сделал шаг назад и отвернулся.

– Господи, как же они на вас похожи! – Андреа с улыбкой разглядывала фотографии, лежащие на письменном столе.

Макс кивнул.

– Да, похожи. Я помню свои детские фото... – У него голос дрожит! Он прокашлялся. –... фотографии, сделанные в этом возрасте. У мамы есть альбом... – И тут до него дошло – мама стала бабушкой! Он должен ей все рассказать. Она будет вне себя от радости.

О, черт! У него снова глаза на мокром месте.

– Пейте чай и ешьте сэндвичи, а я велю Дэвиду подать машину.

* * *

Машина. Двухместная, низкая, дорогая спортивная машина с открытым верхом, в которой негде пристроить детские сиденья. Это можно исправить. Он не поднял верх, и ледяной февральский ветер развевал волосы. Вот так же развеялись бы сомнения и прояснилось в голове, поскольку он до сих пор понятия не имел, что он скажет Джулии.

Спустя два часа он так ничего и не придумал. А тем временем стемнело, и навигатор вывел машину к центру деревни. Макс остановил ее и сверился с картой,