очевидно, не было необходимости. Радикальная мера, даже для него. С трудом представляю его женатым.
Райнона покрепче стиснула зубы, приготовившись к сюрпризам.
—Тебе лучше уйти, — предупредила она.
― Да уйду я, уйду. Мне здесь никогда не нравилось. Мне больше по душе квартирка в Афинах. Но прежде чем уйти, я тебе скажу: она не моя, — и он ткнул пальцем в сторону Аннабель.
― Что?! — выдохнула Райнона и заморгала.
Это было последнее, что она ожидала услышать от этого нахала.
― Она не моя, говорю же, — терпеливо пояснил Кристо. — Наконец мы прошли этот дурацкий тест, и сегодня получили результаты. Девяносто девять процентов из ста, что мы не родственники. — Улыбка его стала шире некуда. — Уж не знаю, чья там она, но точно не моя. И не Петракидеса точно.
― Но... как же та неделя, что вы провели с Линн, — пролепетала сбитая с толку Райнона.
― Ну, это да, было. Впрочем, девица, видать, нашла кого-то еще. Уж не знаю. Мы не каждую минуту были рядом, знаешь ли.
― Но... она с таким теплом отзывалась о тебе...
― Да? Ну, видно, ей понравилось. Может, ей и еще кто-то заодно понравился.
Господи, господи, да как же так? Возможно ли такое представить? Почему же Линн так поступила?
Кристо элегантно поднялся с дивана.
—Мне жаль, что принес плохие вести, — сказал он без тени сожаления в голосе. — Вот только интересно, что же теперь будет дальше? Быстрый развод? Или Лукас останется с тобой, несмотря ни на что? Любопытно будет узнать.
Райнона лихорадочно искала и не находила ответа на этот вопрос. Сердце ее замерло в предчувствии беды. Губы дрожали, говорить она не могла. Все ее чувства смешались.
Никто не ожидал такого исхода! Все почему-то были уверены в результатах теста... Да и Лукас говорил, что у малышки черты семьи Петракидес... Что же теперь будет с ними со всеми?
В дверь постучали, женщина вздрогнула.
― Мистер Кристо? — вошла служанка, пожилая полная женщина с длинными седыми волосами.
Она несла поднос с напитком.
― Он ушел, но я, пожалуй, выпью, спасибо, — и Райнона залпом осушила бокал.
Дом погрузился во тьму, когда наконец послышался шум мотора. Лукас вернулся! Райноне показалось, что прошла целая вечность с момента его отъезда в город. Раздались шаги в прихожей. Дверь в гостиную распахнулась. —Райнона? ― Он подошел к ней. Она стояла посреди комнаты с каменным лицом. ― Что это такое? ― Он указал на пакеты и чемоданы, стоявшие возле ее ног. ― Мои вещи, — бесцветным голосом ответила женщина. — Я полагаю, ты уже говорил с Кристо? ― Да. Лукас провел рукой по волосам. ― Значит, знаешь. ― Если ты про Аннабель... ― И ты еще говорил, что она как две капли воды похожа на Петракидесов! Райнона не могла не высказать свою боль, страдание. ― Думаю, мне просто этого очень хотелось, — пробормотал Лукас. Он снова бросил взгляд на чемоданы у ног Райноны. — Но почему... ― Если Аннабель не ребенок Кристо, тогда она никак не связана с тобой, она не... — Райнона набрала воздуха в легкие, — больше не входит в круг твоей ответственности. Лукас молчал долго. ― Нет, это не так, — произнес он. — Я за нее отвечаю. Как и за тебя. ― Но я не желаю жить с человеком, который будет всего лишь отвечать за меня. Я женщина, и мне нужна любовь. Как и Аннабель. Чьей бы дочерью она ни была, — печально покачала головой Райнона. ― Кажется... я могу дать вам все, кроме этого, — Лукас пожал плечами. — Но и этого уже много. ― Я не останусь с тобой без любви. ― Надо было думать до того, как произносить клятву верности, — холодно бросил он. — Ладно. Пора спать. Райнона неподвижно стояла на месте. ― Ты идешь? — позвал он. ― Значит, тебе нужна только постель? — разочарованно проговорила женщина. Она последовала за ним в спальню, где бросилась на кровать. ― Да... — помедлил он, ложась рядом с ней. — И это тоже неплохо. ― Ладно, бери же меня. И она распахнулась навстречу ему. ― Не веди себя как шлюха, — сверкнул он глазами, потянувшись к ней всем телом. ― Без любви так и получается. — Райнона будто бросилась в холодную воду. — А ведь я тебя люблю, Лукас. Скажу тебе даже больше... — Она перевернулась на живот и уставилась на него горящим взором. — Ты тоже любишь меня. Только почему-то старательно скрываешь это даже от себя самого. Лукас качал головой из стороны в сторону, словно желая отмахнуться от этой мысли, как от назойливой мухи. —И вот что я тебе скажу. Только рядом с тобой я поняла, что любовь делает нас сильнее. А не слабее, как ты думаешь. Любовь — это прекрасно! Любовь созидает, а не разрушает. Он закрыл уши руками. Но Райнона продолжала, уже громче: ― Знаешь, что рассказал мне Кристо? Он рассказал, что после ухода матери ты молчал целый месяц. Такую боль нельзя долго держать в себе. Пусть она заставила тебя страдать, но... нельзя думать, что так отныне будет всегда и со всеми. Не позволяй душевной боли быть сильнее тебя! ― Прекрати, — простонал он. ― Что ты, что ты, — приговаривала она, успокаивая его, как ребенка. Наконец-то ей удалось достучаться до самого его сердца. — Теперь все будет хорошо. Мы с тобой вместе будем счастливы, я устрою это, обещаю... — Боже, каким же глупцом я был, — поднял он свой сияющий взгляд на нее. — Я чуть было не похоронил себя заживо. Ты простишь меня? Ведь я видел, как ты страдаешь. И всего-то хотел укрыться от любви. Наверное, просто ее огонь был слишком сильным, и я боялся в нем сгореть... Райнона радостно закивала, а у самой с ресниц капали слезы счастья. —Послушай, — встревожился он. — Так теперь ты точно не уедешь от меня? —Никогда. —Вот и правильно. Мы с тобой вырастим и воспитаем Аннабель, пусть она и не Петракидес, и родим еще парочку своих, не возражаешь? — подмигнул он ей и поцеловал в щеку, смахнув с нее непрошеные слезы. —Отныне никаких слез! — прошептал он. Только любовь. Чистая, светлая, прекрасная. Сильная.
КОНЕЦ
Дом погрузился во тьму, когда наконец послышался шум мотора. Лукас вернулся! Райноне показалось, что прошла целая вечность с момента его отъезда в город. Раздались шаги в прихожей. Дверь в гостиную распахнулась. —Райнона? ― Он подошел к ней. Она стояла посреди комнаты с каменным лицом. ― Что это такое? ― Он указал на пакеты и чемоданы, стоявшие возле ее ног. ― Мои вещи, — бесцветным голосом ответила женщина. — Я полагаю, ты уже говорил с Кристо? ― Да. Лукас провел рукой по волосам. ― Значит, знаешь. ― Если ты про Аннабель... ― И ты еще говорил, что она как две капли воды похожа на Петракидесов! Райнона не могла не высказать свою боль, страдание. ― Думаю, мне просто этого очень хотелось, — пробормотал Лукас. Он снова бросил взгляд на чемоданы у ног Райноны. — Но почему... ― Если Аннабель не ребенок Кристо, тогда она никак не связана с тобой, она не... — Райнона набрала воздуха в легкие, — больше не входит в круг твоей ответственности. Лукас молчал долго. ― Нет, это не так, — произнес он. — Я за нее отвечаю. Как и за тебя. ― Но я не желаю жить с человеком, который будет всего лишь отвечать за меня. Я женщина, и мне нужна любовь. Как и Аннабель. Чьей бы дочерью она ни была, — печально покачала головой Райнона. ― Кажется... я могу дать вам все, кроме этого, — Лукас пожал плечами. — Но и этого уже много. ― Я не останусь с тобой без любви. ― Надо было думать до того, как произносить клятву верности, — холодно бросил он. — Ладно. Пора спать. Райнона неподвижно стояла на месте. ― Ты идешь? — позвал он. ― Значит, тебе нужна только постель? — разочарованно проговорила женщина. Она последовала за ним в спальню, где бросилась на кровать. ― Да... — помедлил он, ложась рядом с ней. — И это тоже неплохо. ― Ладно, бери же меня. И она распахнулась навстречу ему. ― Не веди себя как шлюха, — сверкнул он глазами, потянувшись к ней всем телом. ― Без любви так и получается. — Райнона будто бросилась в холодную воду. — А ведь я тебя люблю, Лукас. Скажу тебе даже больше... — Она перевернулась на живот и уставилась на него горящим взором. — Ты тоже любишь меня. Только почему-то старательно скрываешь это даже от себя самого. Лукас качал головой из стороны в сторону, словно желая отмахнуться от этой мысли, как от назойливой мухи. —И вот что я тебе скажу. Только рядом с тобой я поняла, что любовь делает нас сильнее. А не слабее, как ты думаешь. Любовь — это прекрасно! Любовь созидает, а не разрушает. Он закрыл уши руками. Но Райнона продолжала, уже громче: ― Знаешь, что рассказал мне Кристо? Он рассказал, что после ухода матери ты молчал целый месяц. Такую боль нельзя долго держать в себе. Пусть она заставила тебя страдать, но... нельзя думать, что так отныне будет всегда и со всеми. Не позволяй душевной боли быть сильнее тебя! ― Прекрати, — простонал он. ― Что ты, что ты, — приговаривала она, успокаивая его, как ребенка. Наконец-то ей удалось достучаться до самого его сердца. — Теперь все будет хорошо. Мы с тобой вместе будем счастливы, я устрою это, обещаю... — Боже, каким же глупцом я был, — поднял он свой сияющий взгляд на нее. — Я чуть было не похоронил себя заживо. Ты простишь меня? Ведь я видел, как ты страдаешь. И всего-то хотел укрыться от любви. Наверное, просто ее огонь был слишком сильным, и я боялся в нем сгореть... Райнона радостно закивала, а у самой с ресниц капали слезы счастья. —Послушай, — встревожился он. — Так теперь ты точно не уедешь от меня? —Никогда. —Вот и правильно. Мы с тобой вырастим и воспитаем Аннабель, пусть она и не Петракидес, и родим еще парочку своих, не возражаешь? — подмигнул он ей и поцеловал в щеку, смахнув с нее непрошеные слезы. —Отныне никаких слез! — прошептал он. Только любовь. Чистая, светлая, прекрасная. Сильная.
КОНЕЦ