простуду. С другой стороны, зачем тогда правительству объявлять их своей собственностью?

— Как думаешь, сколько за него дадут?

— Не знаю, вот только у Фруджа мы спросить не можем, это уж точно, — сказал Эдео.

— Кучу всякою добра.

Услышав шаги на лестнице, Хейрон выключил фонарик. Шаги стихли, как будто негромкий щелчок заставил спускавшегося человека насторожиться.

Шестое чувство подсказывало Эдео, что это Гремон. Эдео затаил дыхание, надеясь, что Хейрон тоже будет сидеть тихо, как мышь. Тот почувствовал страх приятеля и молча ждал.

Наконец звук шагов послышался вновь, потом открылась и закрылась дверь во внутренний двор.

Друзья ждали. Гремон вполне мог обмануть их, сделав вид, что уходит. Но вскоре они услышали болтовню поднимавшейся по лестнице парочки и поняли — путь свободен. Приятели осторожно поднялись по ступенькам и, остерегаясь Гремона, направились в район Гильдии.

Почти все магазины не работали — оценщики камней и продавцы уже разбрелись по домам. Лавка Фруджа была заперта. В зарешеченных витринах друзья не увидели ни одного улиточного камня.

— Завтра? — спросил Эдео. Для надежности он собирался спрятать камень под матрас.

— Нет, — ответил Хейрон. — Вот здесь.

В витрине было выставлено несколько колец, а мерцающая неоновая вывеска сообщала, что ломбард открыт круглосуточно.

Толкнув вращающуюся дверь, друзья вошли в захламленное помещение. Вдоль стен валялась всякая рухлядь: космические скафандры соседствовали со скрипками без струн. Толстый слой пыли покрывал два ряда трициклов, среди которых был даже «Кеблер 3-Х».

— Мы сможем купить себе пару штук, — шепнул Хейрон.

— Думаешь?

— Эй, я больше не беру трициклов!

— У нас нет трициклов, — сказал Хейрон.

— Ну да, не похоже, что вы можете позволить себе такую роскошь. Чего вам?

Эдео вытолкнул Хейрона вперед. От ростовщика их отделяло не больше двух метров. Он был уже немолод и вполне мог принадлежать ко второму поколению колонистов. Вокруг ею головы топорщился венчик тонких волос.

— Улиточные камни, — сказал Хейрон. — Сколько вы дадите за штуку?

— Пытаетесь надуть старого Корта? — Ростовщик прищурился. — Работаете на полицию? Вынюхиваете, все ли у меня в порядке? — Он повысил голос, словно обращался к кому-то за пределами комнаты. — Нет, сэр, я не занимаюсь контрабандой.

— Понятно, но сколько мог бы стоить улиточный камень? — Хейрон разозлился.

Ростовщик пристально посмотрел на Хейрона. Потом его глаза забегали, будто он решил ради собственной выгоды вытворить какую-то подлость.

— Что вы там нашли на бабушкином чердаке? Что-то запрещенное, забытое, что следовало давным-давно сдать? А ну выкладывайте.

Эдео попятился и поглубже сунул руку в карман.

— Ничего мы не нашли! — стоял на своем Хейрон.

Кабинка, в которой сидел хозяин ломбарда, со свистом взлетела под потолок, и старик оказался прямо перед Хейроном. Молниеносным движением он схватил мальчика за рубашку и приподнял, а другой рукой принялся обшаривать карманы его штанов.

— Что у тебя там, сосунок? Что вы нашли?

Эдео метнулся к выходу, бросив Хейрона ради сохранения камня. Вращающаяся дверь, в которую он врезался со всего маху, даже не пошевелилась.

— Может, камень у тебя?

— Ничего у нас нет! — завопил Эдео. — Это все Гремон придумал. Он послал нас спросить!

Силы старика, похоже, иссякали, и ноги Хейрона коснулись пола. Он вырвался и вместе с Хейроном забился в треугольный отсек вращающейся двери.

— Шуточки? Издеваетесь над старым Кортом? — Старик плюнул в их сторону, потом пнул ногой рычаг.

Неподатливая дверь повернулась и выкинула мальчишек на улицу. Они бросились наутек, нырнув между двумя женщинами, в полутьме разглядывавшими витрину.

Эдео добежал только до первого поворота и обессиленно прислонился к солнцезащитной кабинке, ржавой, сохранившейся с тех времен, когда атмосфера планеты еще не стала достаточно плотной. Вся кабинка была исписана граффити, зато сиденья оказались относительно чистыми, и мальчишки, тяжело дыша, сели под свинцовым экраном.

— Похоже, они в списке запрещенных товаров, — наконец выговорил Хейрон.

— Точно.

— Погуляем еще? — через некоторое время спросил Хейрон.

— Домой неохота, — ответил Эдео. Если тщательно не спланировать возвращение, Гремон сделает из него котлету.

Они сидели в кабинке до самой темноты.

— Смотри, — вдруг встрепенулся Хейрон. — Фрудж. Действительно, из неосвещенного магазина вышел ювелир. Запирая дверь, он оглядывался по сторонам.

— Подозрительно, да? — сказал Эдео.

— Очень.

Не сговариваясь, они вылезли из тесной кабинки и с напускным безразличием зашагали в ту же сторону, что и Фрудж, только по другой стороне улицы.

— Возвращается в космопорт, — заметил Эдео, когда ювелир вдруг свернул в проулок.

— Продает свои камни на другие планеты. А больше и некуда, если они запрещены, — сказал Хейрон.

Эдео внимательно посмотрел на друга. Иногда тот говорил очень разумные вещи.

Фрудж не переставал оглядываться, и в конце концов Эдео нырнул в темный переулок, потянув за собой Хейрона; он не сомневался, что ювелир их скоро заметит.

— Мы знаем, куда он нацелился, — сказал Эдео. — Пошли.

Друзья помчались по боковым улочкам в сторону космопорта, к тому перекрестку, где утром они видели Фруджа.

Задыхаясь от быстрого бега, друзья нырнули в обвалившийся дверной проем, откуда открывался вид на две сходящиеся улицы.

— Вот он, — махнул рукой Хейрон.

В темноте они видели лишь маленькую несуразную тень — вне всяких сомнений, Фрудж. Ювелир осторожно крался по улице и все время оглядывался.

— Наверное, пистолет при нем, — сказал Эдео.

Не доходя до перекрестка, Фрудж остановился и шагнул в дверной проем. Мальчики услышали звяканье ключей, затем скрежет открывающейся двери.

— Я думал, все склады давно заброшены, — удивился Эдео.

После того как на противоположном конце посадочной площадки построили новый космопорт, нужда в этих строениях отпала. Район Первой высадки постепенно разрушался.

— Нет, — ответил Хейрон.

Внутри здания замерцал огонек, едва различимый сквозь зашторенные окна цокольного этажа. В темноте Эдео и Хейрон обменялись улыбками и выскользнули из своего убежища.

Фруджу пришлось потрудиться, чтобы занавесить окна — ткань крепилась к стеклу при помощи клейкой ленты. Со временем лента высохла, и угол занавески отогнулся, давая возможность заглянуть внутрь.

Хейрон первым опустился на колени и стал всматриваться. Эдео в нетерпении топтался рядом, тщетно пытаясь