Литвек - электронная библиотека >> Нил Олсон >> Детектив >> Икона

Нил Олсон «Икона»

— Икона повсюду сеет смерть, — прошептал отец Иоанн. — Мы уже не знаем, как обращаться с предметом такой ценности… Она подавляет нас, овладевает нами, сводит с ума страстным желанием обладать ею.

Он снова заговорил благоговейным тоном. Казалось, два человека сосуществовали в нем: мирянин и истово верующий, и эти две ипостаси менялись с пугающей быстротой. Мэтью вдруг показалось, что священник слегка не в себе.

— Я слышал голоса.

— Скажите мне, отец. Что говорили голоса?

— Что битва не закончена, что убийства не прекратятся, пока существует икона. Она была создана для другого времени и не подходит для нашего, сила ее слишком велика для нынешнего безбожного мира. Она должна быть возвращена тем, кто породил ее.

— Вы хотите сказать, что она должна быть уничтожена? — спросил Мэтью.

— Да.

Посвящается Каролине

Благодарности
Мой агент, Слоан Харрис, проявлял бесконечное терпение, читая ранние варианты данной работы, и явил собой воплощение упорства и добродушного юмора. Дэн Конэуэй, мой редактор, не оставил без внимания ни одну строчку, стремясь сделать роман таким, каким он стал, и обнаружив талант рассказчика, которому позавидовал бы любой писатель. Джил Шварцман, Кристин Вентри и Лиз Фаррелл — все эти люди сделали значительно больше, чем предусматривали их обязанности.

Среди тех, чьи советы оказались для меня бесценными, — Катарин Клувериус, Джесс Доррис, Джейк Морриссей, Мэри-Энн Нейплс, Марша Олсон, Роуз Олсон, Ольга Везерис. Я благодарен Камерону Олсону за предоставление информации по военной истории, Шону Хемингуэю — за рассказ о закулисной жизни музея «Метрополитен». На написание этого романа меня вдохновили прежде всего воспоминания Василия Андреополуса о днях немецкой оккупации его родной деревни в Козани. Поддержка всей моей семьи, включая Брада, Лауру и Большого Нейла, придавала мне веру в собственные силы.

Я нахожусь в долгу перед многочисленными авторами, включая Хелен С. Эванс, Дэна Хофштадтера, Джона Лоудена, Джона Джулиуса Норвича, Дэвида Талбота Райса, Стивена Ранчмэна, С.М. Вудхауза и особенно Марка Мазовера.

Любые ошибки или отступления от исторических фактов в целях придания повествованию драматического эффекта остаются на моей совести.

Величайшая признательность и огромная любовь Каролине Саттон, которая была моим первым читателем, редактором, придумывала имена и эпизоды, юмористические эффекты — и которая каждое утро поднимала меня в шесть часов.

* * *
Лето, 1944 год.

Эпирос, Греция.

С вершины высокого холма Адельфос, поверх терзаемых ветром кедров, за которыми прятались пещеры, он видел выраставший серым облаком хребет Пиндос на востоке, коричневую гряду, тянувшуюся к Конице и албанской границе на севере, и представлял себе блики солнца, отраженного водами Ионического моря, на западе. Ниже круто уходили вниз зеленые лощины и разбросанные среди скал деревни, отмеченные высокими каменными башнями церквей. Сюда, на эту гору, капитан Элиас часто приходил ребенком. Он представлял себе жизнь, протекавшую за этими горными стенами: южнее, в Афинах, или за океаном, в Америке, куда уехал его дядя. В своем воображении он становился солдатом, доктором, странствующим музыкантом, шпионом — не важно кем, главное было то, что он уедет отсюда. И не было ни одной игры, в которой он возвращался бы назад, — человек, за которым охотились в его собственной стране.

Было уже за полночь, когда отец Микалис пришел в пещеру Константина. Несмотря на то, что в последнее время он появлялся у партизан нечасто, он знал, где их найти. Элиас, в эти дни почти не спавший, подозвал молодого священника к себе, в колокол света от зажженного фонаря. Несколько недель назад капитан предупредил отца Микалиса, что немцы следят за ним. Поэтому нынешний приход священника мог быть вызван только настоятельной необходимостью.

— Благослови нас, отец.

Грязные руки осторожно тянулись к скользящей мимо рясе, ловили ее, как будто люди пытались получить прощение за то, что уже сделали и что еще сделают — и с немцами, и со своими соотечественниками. «Как дети», — думал Элиас, наблюдая за ними. Жестокие, готовые к убийству, теперь, в присутствии строгого священника, они стали кроткими и послушными. Словно не молодой священнослужитель стоял перед ними, а сам Бог, — для некоторых из них это была первая встреча с Великим и Всемогущим за последние несколько месяцев. Мрак, царивший в пещере, усиливал божественность обстановки. Элиас не разобрал благословения, произнесенного шепотом, и это его вполне устраивало. Он единственный не был удивлен приходом священника.

— Добро пожаловать, отец, — произнес капитан, когда красивое удлиненное лицо Микалиса появилось из темноты. — Проповедь пришел прочитать или так, выпить?

— Не до шуток. У меня есть новости.

Элиас заметил, что тяжесть всего пережитого за последние три года оставила свой след на лице священника. В Микалисе всегда было что-то потустороннее, какая-то отстраненность от мирской суеты, дух древности, зажигавшийся иногда в его темных глазах. Элиас замечал это, еще когда они были детьми. И все-таки в них светилась пылкость, свойственная молодости, сознание важности собственной миссии. Микалису довелось не только стать свидетелем жестокостей и зверств, но и отпускать грехи, прощать эту самую жестокость и зверства. И он никогда не терял надежды. Капитан понимал, что это требовало определенной силы — силы, которой не было у него самого. Ни разу не прошел Микалис через это испытание — своими руками лишить жизни человеческое существо. Безусловно, в этом-то и была вся разница между ними. Каждый священник должен хотя бы один раз убить. А иначе что он сможет понять?

— Выкладывай свою новость, — наконец произнес Элиас.

— Завтра немцы сожгут деревню.

В темноте послышались проклятия Спиро, остальные молчали.

Капитан обдумывал ответ. Ему необходимо было показать, что он отнесся к сообщению со всей серьезностью, в то же время приходилось действовать осторожно — так, чтобы Микалис продолжал говорить. А кроме того, надо было просто задержать его здесь подольше.

— Кто тебе сказал?

— Какая разница кто? Важнее — что делать?

— Разница большая. Кому-то я бы поверил, кому-то — нет.

— Четыре грузовика с солдатами прибыли несколько часов назад. Вы наверняка их видели.

— Видели.

— Сорок — пятьдесят человек. У них какое-то задание.

— Может, нас ищут? — предположил кто-то.

— Нет, — ответил Элиас. — Их слишком мало для этого.