массой воды. Лед долетел до дома Анны — Греты и сорвал с него крышу. Дом Симона разбился на мелкие щепки в следующую секунду.
Андерс поднял глаза. Ховастена больше не было. Маяк исчез, снесенный волной. Земля дрожала под ногами.
Вода начала отступать. Андерс услышал Матса:
— Там были люди…
Андерс повернулся и увидел, что Мате смотрит в бинокль. Опустив его, он покачал головой и сделал жест в сторону тонущего острова:
— Там были люди. И теперь их нет.
Андерс обнял Майю и ткнулся носом ей в шею. Вода отхлынула, и стало ясно, что деревни больше нет. Повсюду валялись обломки сараев, заборов и лодок. Единственное, что осталось на своем месте, — это бетонный пирс.
Это опасно. Не только для тебя. Но для всех, кто тут живет.
Вот что имела в виду Анна — Грета, вот что она пыталась предотвратить, вот о чем она говорила. Андерс еще крепче обнял Майю и ткнулся лицом в ее плечо.
— Папа, ты жмешь слишком сильно! Перестань!
Андерс улыбнулся и повернул ее к себе, нежно проведя пальцем по щеке. Майя плотно сжала губы. Это означало, что она о чем — то думает.
— Папа?
— Да? Что, милая?
— Мне снилось, что я звала тебя. Я правда звала тебя?
— Да. Звала.
Майя серьезно кивнула:
— И что ты сделал?
Андерс посмотрел ей в глаза. Затем он погладил ее по голове и поцеловал в лоб:
— Я пришел. Конечно, я пришел.
На церковном дворе в Нотене был установлен старый тяжелый якорь с медной табличкой.
После того чудовищного шторма якоря на том месте больше нет. На церковном дворе осталась глубокая борозда, как будто якорь протащили на цепях, как плуг, и вот он оставил такой след, перед тем как навсегда исчезнуть в море.
То, что в людской памяти было связано с этим якорем, исчезло вместе с ним. Или освободилось.
После того чудовищного шторма якоря на том месте больше нет. На церковном дворе осталась глубокая борозда, как будто якорь протащили на цепях, как плуг, и вот он оставил такой след, перед тем как навсегда исчезнуть в море.
То, что в людской памяти было связано с этим якорем, исчезло вместе с ним. Или освободилось.