греха?! Вы сами-то — без греха?..
— Идите откройте, — сказал Кирилл Осипович.
Шаркая стоптанными туфлями, будто сразу отяжелев, Марковна двинулась в коридор. Передник она уронила на пороге.
А колокольчики заиграли во второй раз. Уж нетерпеливей.
Кирилл Осипович, сидя на корточках и затягивая на книгах бечевку, посмотрел на Жеку.
— Не могу… — сказал он бессильно.
— Завязать вам?.. Давайте!..
— Видеть его не могу. Не знаю, как буду разговаривать. Если это правда, я ведь не переживу. Честное слово.
Он отпихнул недовязанные книги, встал. Открыл ящик письменного стола. Взял какой-то пузырек с лекарством и, сжав его в маленьком, мальчишеском своем кулаке, быстро вышел из кабинета.
В коридоре хлопнула входная дверь. Голоса приближались. Марковна заглянула на миг, увидела, что хозяина нет, и скрылась. А в кабинет вошел Генка.
— Чего это у вас тут?.. — спросил он, перешагивая через валяющийся передник. — Историческое событие в разгаре? Звоню, а старуха глаза вытаращила. Будто я привидение.
Генка опять не смущался. Он вошел, словно к себе домой. И говорил громко. — Чего так долго? — спросил Жека. — Да так… Кой-куда заглянул по пути. — Куда? — Если я скажу, что знакомую девочку проводил, ты же не поверишь? Бесполезный вопрос, Женечка. Жека стоял и оглядывал шкафы вдоль стен. За стеклянными их дверцами — в отличие от соседних полок — книжного хаоса не было. Тут плотно стояли одинаковые тома, мерцая позолотой на корешках. — А книгу-то мы не нашли, — сказал Жека. — Да что ты? Ну, продолжим. Не пропадет наш скорбный труд. — Больше искать негде. Смотри, в шкаф он ее не мог засунуть. Здесь энциклопедии, словари. — Он сам заявлял, что не помнит! — Это книги для работы. Он бы работать не смог, если б тут ералаш устроить. — Так, может, ее вообще нет? Книжечки-то? — Не знаю. Он вдруг сказал, что больше не надо искать. — Почему?! — Не знаю. Он так сказал. — Вспомнил, что ли? Интересно… Но, между прочим, мы могли ее нечаянно пропустить. — Я не пропустил. — Всяко бывает! — Я не пропустил. И он тоже не пропустил. Ручаюсь. — Ну, вы герои, а я нехороший человек! — бодро сказал Генка. — Мог зазеваться! — На какой полке ты зазевался? Генка и тут не утратил веселости. Он был неуязвим. Необидчив. — Никто не докажет, что я пропустил нарочно! — В книжке лежит градусник, — сказал Жека. — Трудно пропустить, когда там градусник. — А ты — голова! — сказал Генка. Он подбежал к лестнице, вскарабкался наверх и, оглядываясь на двери, вытащил коричневый томик. Подхватил выскользнувший градусник. — Скажем, что градусника не было!.. Жека не ответил. — Ты не выдумывай!.. — впервые забеспокоился Генка. — Я ведь не для себя! А чтоб побольше в библиотеку!.. Жека все наблюдал за ним. — Серьезно, Женьк!.. На кой мне это старье, я ведь так, трепанулся только! Я все отволок, до последней брошюрки! Не веришь? Не верь, ладно… Сам ты гад, если подозреваешь! Иди, докладывай академику! — Не сучи ногами, — сказал Жека. — Зови, зови! Один ты честный! — Мы сами разберемся, — сказал Жека. — Валяй! Кроши меня в капусту! — Может, искрошу, — сказал Жека. — Но сперва про твою теорию потолкуем. Слезай, гад. Они услышали, как в передней снова запели, заиграли веселые колокольчики. Кто-то звонил в двери.
Генка опять не смущался. Он вошел, словно к себе домой. И говорил громко. — Чего так долго? — спросил Жека. — Да так… Кой-куда заглянул по пути. — Куда? — Если я скажу, что знакомую девочку проводил, ты же не поверишь? Бесполезный вопрос, Женечка. Жека стоял и оглядывал шкафы вдоль стен. За стеклянными их дверцами — в отличие от соседних полок — книжного хаоса не было. Тут плотно стояли одинаковые тома, мерцая позолотой на корешках. — А книгу-то мы не нашли, — сказал Жека. — Да что ты? Ну, продолжим. Не пропадет наш скорбный труд. — Больше искать негде. Смотри, в шкаф он ее не мог засунуть. Здесь энциклопедии, словари. — Он сам заявлял, что не помнит! — Это книги для работы. Он бы работать не смог, если б тут ералаш устроить. — Так, может, ее вообще нет? Книжечки-то? — Не знаю. Он вдруг сказал, что больше не надо искать. — Почему?! — Не знаю. Он так сказал. — Вспомнил, что ли? Интересно… Но, между прочим, мы могли ее нечаянно пропустить. — Я не пропустил. — Всяко бывает! — Я не пропустил. И он тоже не пропустил. Ручаюсь. — Ну, вы герои, а я нехороший человек! — бодро сказал Генка. — Мог зазеваться! — На какой полке ты зазевался? Генка и тут не утратил веселости. Он был неуязвим. Необидчив. — Никто не докажет, что я пропустил нарочно! — В книжке лежит градусник, — сказал Жека. — Трудно пропустить, когда там градусник. — А ты — голова! — сказал Генка. Он подбежал к лестнице, вскарабкался наверх и, оглядываясь на двери, вытащил коричневый томик. Подхватил выскользнувший градусник. — Скажем, что градусника не было!.. Жека не ответил. — Ты не выдумывай!.. — впервые забеспокоился Генка. — Я ведь не для себя! А чтоб побольше в библиотеку!.. Жека все наблюдал за ним. — Серьезно, Женьк!.. На кой мне это старье, я ведь так, трепанулся только! Я все отволок, до последней брошюрки! Не веришь? Не верь, ладно… Сам ты гад, если подозреваешь! Иди, докладывай академику! — Не сучи ногами, — сказал Жека. — Зови, зови! Один ты честный! — Мы сами разберемся, — сказал Жека. — Валяй! Кроши меня в капусту! — Может, искрошу, — сказал Жека. — Но сперва про твою теорию потолкуем. Слезай, гад. Они услышали, как в передней снова запели, заиграли веселые колокольчики. Кто-то звонил в двери.