в органах, лезли из шкуры, делая карьеру, угождали начальству, подсиживали друг друга, закладывали и подставляли своих, радуясь чужим провалам и неудачам. Они стряпали заказные дела, фабриковали доказательства, запугивали свидетелей и втихую истязали подследственных, и меньше всего их интересовала борьба с преступностью. Просто они оказались на этой работе. Занимайся они чем-то иным, все равно точно так же ломились бы вверх по служебной лестнице, ставя подножки тем, кто рядом, и гадя на головы тем, кто ниже.

Виолетта никогда не говорила о деньгах, словно считала эту тему неприличной. И то сказать, эксперты получают ещё меньше, взяток им никто не предлагает, работа их вообще не видна, а ответственности не меньше, чем у следователя. Но ведь трудятся, не сбегают. Потому что любят свое дело, борются с преступностью в меру сил и возможностей, а карьерных возможностей у них вообще никаких нет.

Один единственный раз Виолетта пошла на сделку с совестью, ради того, чтобы из дознавателей перейти в следователи. Она тогда добилась от избитого парня показаний, дескать, того сбила неизвестная машина. Но Ямщиков видел, как Виолетта переживала это свое грязное дело. Было совершенно очевидно, что больше подобное не повторится. В ней была этакая провинциальная порядочность, почти забытая в больших городах. А ещё – надежность, ей можно было доверять.

И в то же время она не относилась к категории борцов за правду, готовых биться за свои принципы не взирая на лица и обстоятельства. Таких борцов обычно просто выбрасывают за ворота, и на этом их обличительная деятельность и прочее диссидентство заканчиваются. У Виолетты хватало ума гнуть свою линию не подставляясь самой и не подставляя других. Она прекрасно понимала, что подлость гораздо сильней порядочности именно потому, что не брезгует подлыми приемами.

Ямщиков и сам не лез на рожон, начальству не перечил, предпочитая влиять на ситуацию таким образом, чтоб все равно получалось, как он того желал. Он любил свою работу и не хотел её терять, потому и вынужден был поднатореть в интригах. Но поскольку карьера, деньги, награды и тому подобная мишура его абсолютно не волновали, ему легко было переносить нелюбовь вышестоящих. Но все равно требовались единомышленники, собратья по духу. Виолетта вполне подходила, но требовалось её слегка поднатаскать в профессиональном плане.

Сегодня Ямщиков оказался в дежурной группе неслучайно, специально так подгадал. Наблюдая за Виолеттой, он с удовольствием отмечал, как она последовательно и четко фиксирует ситуацию во всех подробностях.

– Ну, что, Петрович, – повернулась к нему следователь Водянкина, будем закругляться? Вся мелочь карманная на местах, в том числе бумажник, и двадцать тысяч денег, и кольцо обручальное. Я только не пойму, из какого блокнота он листок вырвал, чтоб на гвоздь нацепить. В портфеле ничего такого нет. Ладно, будем выяснять, кто его видел последним и при каких обстоятельствах.

* * *

– Нет, не могу поверить, – кандидат в депутаты Ляпунов горестно покачал головой, – волевой человек, бывший офицер. Нет, Володя Сузиков не мог покончить с собой, это был настоящий боец. Как хотите, но что-то здесь нечисто.

– Мы тоже так думаем, Николай Игнатьевич, – Виолетта подняла глаза от протокола, – но хотелось бы понять, на чем основываются ваши подозрения.

– Володя был кристально честным человеком, поэтому распоряжался всеми финансами моего предвыборного штаба. Вчера он должен был уплатить типографии шестьдесят тысяч наличными за изготовление листовок. Перед этим зашел в Дом печати, пробежался по редакциям, и больше его никто не видел. Он оставил пальто в кабинете ответcтвенного секретаря газеты "Вечерний Екатеринбург", тот позвонил в мой штаб около пяти вечера, сильно сердитый, и сказал, что перенес одежду к дежурному по редакции, выпускающему номер. Тут мы встревожились и начали обзванивать все места, где Сузиков мог появляться. Кстати, за листовки он так и не расплатился. Шестьдесят тысяч рублей вы при нем не нашли?

– Нет, – Виолетта покачала головой, – только двадцать тысяч в бумажнике купюрами по тысяче рублей. Вам следует написать заявление о пропаже денег. Это очень важное обстоятельство, и будет лучше, если мы не ограничимся простой записью в протоколе. А что вы можете сказать о блокноте? У Сузикова имелся какой-нибудь блокнот?

– В этом отношении Володя был педант, записывал все. Это здорово потом помогало. Стандартный блокнот он заполнял от корки до корки дня за четыре. Во-первых, конспектировал все разговоры, встречи, всю информацию. Потом анализировал и фиксировал выводы. А во-вторых, на ходу набрасывал тезисы к своим статьям и моим выступлениям. Всегда таскал в портфеле три-четыре исписанных блокнота и парочку чистых.

– А враги у него были?

– Конечно! – утвердительно кивнул кандидат в депутаты. – Это же был честный, порядочный человек, так что врагов у него имелось в избытке. Он один из лидеров движения ограбленных вкладчиков, организатор общественной следственной комиссии по поиску пропавших капиталов. Вы же не занимаетесь прогоревшими финансовыми компаниями.

– Мы занимаемся преступлениями, предусмотренными уголовным кодексом, поморщилась Виолетта, – не наша вина, что Госдума воюет с журналистами и президентом вместо того, чтобы принимать законы.

– Вот поэтому я и баллотируюсь в Думу, – Ляпунов многозначительно поднял палец, – чтобы хоть чуть двинуть вперед эту колымагу.

Он начал развивать свои предвыборные идеи, словно оказался не на допросе у следователя, а на предвыборном собрании.

– Хорошо, вернемся к существу вопроса, – Виолетта прервала его излияния. – Кто, по вашему мнению, мог организовать покушение?

– Финансовые фирмы в первую очередь: "Деловой мир", местный филиал "МММ", "Ринг-инвест" – этих он сильнее всех зацепил. Но последние два месяца Володя занимался исключительно моей избирательной кампанией и никаких угроз не получал. И весь его актив занимался тем же, – Ляпунов задумался, развел руками. – Не знаю, что и предположить.

Резко зазвонил телефон, окончательно сбивая с мысли. Виолетта с раздражением подняла трубку.

– Водянкина? – она узнала голос начальника следственного отдела. Все, сворачивай это дело. Обычное самоубийство. Экспертиза даже капли алкоголя в крови не нашла, никаких внешних повреждений, ничего, что можно квалифицировать как насильственные действия в отношении потерпевшего. Смерть наступила от асфиксии. Так что пиши постановление о прекращении уголовного дела.

Виолетта не успела ни возразить, ни просто рта раскрыть, – начальник положил трубку. С несчастным видом девушка