приближающийся приступ тошноты. Может, это предупреждение? С каждой минутой обстановка все больше накалялась. Приветствовали участников, восхваляли лошадей, насмехались над соперниками, но Нико… Где же он?
Сердце Кэрри от страха бешено колотилось. Она не должна была поддаваться эмоциям и приходить сюда. Чтобы, не дай бог, ее не толкнули, Кэрри отошла к ограде. Она видела, как наездники проезжали мимо, но не могла разглядеть среди них Нико… Увидев выражения лиц жокеев, Кэрри задрожала. Все эти мужчины были тверды, как скалы, с безжалостными взглядами и поджатыми губами. Соперники, которые не пойдут ни на какие уступки.
И тут каким-то чудом Нико оказался совсем рядом с Кэрри. Она вытянула руки и прокричала его имя, но он проехал мимо, даже не взглянув в ее сторону.
— Три круга по трассе… — произнесла над ее ухом женщина, которая привела ее сюда.
— Что? — хрипло переспросила Кэрри.
— Три круга. Пойдемте со мной. Мы первыми придем к финишу и сможем поприветствовать Нико.
Вся толпа стала двигаться. Кэрри была благодарна женщине за то, что та держала ее за руку и вела в нужном направлении. Наконец они дошли до финиша и заняли лучшие места.
— Когда начнутся скачки?
Ответом Кэрри стала гробовая тишина. Всё вокруг замерло. Девушка закрыла глаза. Ей оставалось только мысленно пожелать Нико удачи.
Две минуты пятьдесят две секунды — таким был рекорд. Кэрри прочитала об этом в дворцовом архиве. Сто девяносто две секунды. Она уже знала, что они покажутся ей вечностью.
Кэрри пробиралась сквозь толпу. Она должна увидеть Нико, должна стать первой, кто узнает, что он в безопасности. Она пересчитает всех лошадей, одну за другой… Ей было все равно, придет он первым или последним, она лишь хотела видеть, что он пересечет финишную черту в целости и сохранности.
— Нет… нет… — Кэрри отодвинула чашку. Нико пытался напоить ее чем-то. — Я все испортила… О, Нико, мне так жаль! — Она увидела, как над ней склонилась та самая женщина, которая так помогла ей, и ее боль только усилилась. Она испортила этот день не только Нико. — Я сделал тебе больно? Он принял чувство вины Кэрри за физическую боль. Он смотрел на нее с таким беспокойством, что она поспешно все ему объяснила, сказала, что она сама виновата в своей глупости. — Ты искала меня, — напомнил ей Нико. — Это только моя вина. Я ушел, оставив тебя в неуверенности. Разве я имею право в чем-то тебя винить? Я могу только благодарить Бога, что с тобой ничего не случилось. Даже не верится, я чуть тебя не потерял… — Он уткнулся носом в ее ладони. — Ты спас мне жизнь, Нико, рискуя своей… — Я люблю тебя, как же еще я мог поступить?! Если бы ты погибла, моя жизнь была бы кончена. — Ты любишь меня? — Кэрри поднялась. — Любишь? — Когда я увидел тебя, падающую в толпе, вся жизнь пронеслась у меня перед глазами. И это была жизнь без тебя, Кэрри. — Но я все испортила. — Она смотрела на него. Его лицо искажала боль. — Из-за меня ты проиграл скачки… — Скачки? — В глазах Нико стояло изумление, будто он совсем о них позабыл. — Я видел только тебя… тебя, Кэрри! Ты занимала все мои мысли! Мир без тебя… — Он покачал головой. — Ты хотя бы представляешь, каково это? — Но Палио… Нико приложил палец к ее губам. — Ничто! Для меня нет ничего важнее тебя, а я едва тебя не потерял. — Он обнял Кэрри. — Люди кричат твое имя, Нико… Что происходит? Я не понимаю… — Что ты помнишь о скачках? Она покачала головой и вздохнула. — Я, наверное, упала в обморок… И тогда Нико, должно быть, спрыгнул с лошади, чтобы спасти меня. Кэрри замерла. Позади них стояла та женщина и еще какие-то люди. Ее семья, наверное. — Мне очень жаль, — виновато пробормотала девушка. — Жаль? Да ты должна быть счастлива, что завоевала сердце победителя скачек в Палио. — Что это значит? — Кэрри изумленно посмотрела на Нико. — Значит, я выиграл. — Он улыбнулся ей. — Ты выиграл скачки? — Я выиграл твое сердце. — Да, но из-за меня ты проиграл скачки. И не притворяйся, что это не так, только чтобы заставить меня почувствовать себя лучше. — Я когда-нибудь врал тебе, Кэрри? — Никогда. — Тогда поверь, я выиграл Палио. Точнее, моя лошадь сделала это. Фуоко первым пересек финишную черту, остальное не важно. Никому нет дела до жокея. — Мне есть, — с жаром возразила Кэрри. — Значит, ты одна такая. Люди радовались победе Нико. — Я так горжусь тобой! — А я так рад, что ты в безопасности, моя маленькая мышка. Их отвлек расстроенный стон толпы. — Наверно, жалеют его, — пояснил Нико. — Кого? — Жокея, который пришел вторым. — Но ведь это совсем неплохо. — Здесь, на Нироли, второе место хуже, чем последнее. Люди думают, что тот, кто пришел вторым, мог бы выиграть, если бы получше постарался. — Тогда я рада, что ты выиграл. — Я тоже… Хотя какое-то время назад у меня были сомнения… Теперь уже Кэрри засомневалась, что он говорит о скачках. — Ты все еще не уверен? — Нет, — произнес Нико. — Теперь я абсолютно уверен. Под радостные возгласы толпы, восхваляющей победителя, Нико заключил Кэрри в объятия и поцеловал.
Они вернулись во дворец. Нико настоял на том, чтобы Кэрри отдохнула. Он вызвал врача, который, осмотрев девушку, объявил, что она абсолютно здорова, просто стала жертвой сильной жары. Позже, когда Нико и Кэрри остались наедине, она произнесла: — Пообещай мне, что ты больше не будешь рисковать жизнью, Нико. Не теперь, когда ты собираешься стать отцом. — Обещаю. Я хочу только быть с тобой, Кэрри, заботиться о
Глава пятнадцатая
Еще больше людей пришло посмотреть финальный заезд. Жара становилась почти невыносимой. Кэрри нечем было дышать. И тут она увидела Нико! Он в безопасности! Его лошадь голова к голове шла с лошадью одного из жокеев. В висках Кэрри стучало. Люди кричали ей прямо в уши. Два жеребца неслись к финишу. Они были так близко, что девушка могла видеть, как раздуваются их ноздри, а потом остался только ужас, жара и толпа, несущая ее вперед. Подавшись, Кэрри попыталась удержать равновесие, но не смогла. Она не знала, что именно с ней произошло. Ее колени подкосились, и она все падала, падала… И каким-то невероятным образом вдруг оказалась в объятиях Нико. Его голос вернул Кэрри в реальность. Он кричал, чтобы люди разошлись, уступили им дорогу. Перед ее глазами все плыло. Она не понимала что происходит. В ее голове все еще эхом звучали крики, а Нико, Нико прижимал ее к себе, будто она была для него самым бесценным сокровищем в мире… А потом темнота снова окутала ее.— Нет… нет… — Кэрри отодвинула чашку. Нико пытался напоить ее чем-то. — Я все испортила… О, Нико, мне так жаль! — Она увидела, как над ней склонилась та самая женщина, которая так помогла ей, и ее боль только усилилась. Она испортила этот день не только Нико. — Я сделал тебе больно? Он принял чувство вины Кэрри за физическую боль. Он смотрел на нее с таким беспокойством, что она поспешно все ему объяснила, сказала, что она сама виновата в своей глупости. — Ты искала меня, — напомнил ей Нико. — Это только моя вина. Я ушел, оставив тебя в неуверенности. Разве я имею право в чем-то тебя винить? Я могу только благодарить Бога, что с тобой ничего не случилось. Даже не верится, я чуть тебя не потерял… — Он уткнулся носом в ее ладони. — Ты спас мне жизнь, Нико, рискуя своей… — Я люблю тебя, как же еще я мог поступить?! Если бы ты погибла, моя жизнь была бы кончена. — Ты любишь меня? — Кэрри поднялась. — Любишь? — Когда я увидел тебя, падающую в толпе, вся жизнь пронеслась у меня перед глазами. И это была жизнь без тебя, Кэрри. — Но я все испортила. — Она смотрела на него. Его лицо искажала боль. — Из-за меня ты проиграл скачки… — Скачки? — В глазах Нико стояло изумление, будто он совсем о них позабыл. — Я видел только тебя… тебя, Кэрри! Ты занимала все мои мысли! Мир без тебя… — Он покачал головой. — Ты хотя бы представляешь, каково это? — Но Палио… Нико приложил палец к ее губам. — Ничто! Для меня нет ничего важнее тебя, а я едва тебя не потерял. — Он обнял Кэрри. — Люди кричат твое имя, Нико… Что происходит? Я не понимаю… — Что ты помнишь о скачках? Она покачала головой и вздохнула. — Я, наверное, упала в обморок… И тогда Нико, должно быть, спрыгнул с лошади, чтобы спасти меня. Кэрри замерла. Позади них стояла та женщина и еще какие-то люди. Ее семья, наверное. — Мне очень жаль, — виновато пробормотала девушка. — Жаль? Да ты должна быть счастлива, что завоевала сердце победителя скачек в Палио. — Что это значит? — Кэрри изумленно посмотрела на Нико. — Значит, я выиграл. — Он улыбнулся ей. — Ты выиграл скачки? — Я выиграл твое сердце. — Да, но из-за меня ты проиграл скачки. И не притворяйся, что это не так, только чтобы заставить меня почувствовать себя лучше. — Я когда-нибудь врал тебе, Кэрри? — Никогда. — Тогда поверь, я выиграл Палио. Точнее, моя лошадь сделала это. Фуоко первым пересек финишную черту, остальное не важно. Никому нет дела до жокея. — Мне есть, — с жаром возразила Кэрри. — Значит, ты одна такая. Люди радовались победе Нико. — Я так горжусь тобой! — А я так рад, что ты в безопасности, моя маленькая мышка. Их отвлек расстроенный стон толпы. — Наверно, жалеют его, — пояснил Нико. — Кого? — Жокея, который пришел вторым. — Но ведь это совсем неплохо. — Здесь, на Нироли, второе место хуже, чем последнее. Люди думают, что тот, кто пришел вторым, мог бы выиграть, если бы получше постарался. — Тогда я рада, что ты выиграл. — Я тоже… Хотя какое-то время назад у меня были сомнения… Теперь уже Кэрри засомневалась, что он говорит о скачках. — Ты все еще не уверен? — Нет, — произнес Нико. — Теперь я абсолютно уверен. Под радостные возгласы толпы, восхваляющей победителя, Нико заключил Кэрри в объятия и поцеловал.
Они вернулись во дворец. Нико настоял на том, чтобы Кэрри отдохнула. Он вызвал врача, который, осмотрев девушку, объявил, что она абсолютно здорова, просто стала жертвой сильной жары. Позже, когда Нико и Кэрри остались наедине, она произнесла: — Пообещай мне, что ты больше не будешь рисковать жизнью, Нико. Не теперь, когда ты собираешься стать отцом. — Обещаю. Я хочу только быть с тобой, Кэрри, заботиться о