жертвоприношения и убийства животных ради чревоугоднических пиршеств. Указы Ашоки повелевают строить лечебницы не только для людей, но и для животных, взращивать целебные растения в медицинских и ветеринарных целях, заботиться о дикой фауне, проявляя бескорыстие и милосердие. Одним из эдиктов Ашока провозглашает веротерпимость, исключающую обращение в буддизм по принуждению. Таким образом, уже в III в. до н. э. Дхарма предстает как толерантная религия, предлагаемая в дар другим народам, а не навязываемая силой оружия. Еще в одном указе Ашоки перечисляются названия семи текстов, включенных впоследствии в состав буддийского канона, которые, по мысли государя, должны проповедоваться миссионерами. Это свидетельствовало о высокой степени продуманности буддийской миссионерской политики и ее роли в отношениях империи Ашоки с сопредельными странами.

В течение ряда последующих столетий буддизм распространяется на Шри-Ланку, в I в. н. э., в период Кушанской империи, он проникает в Среднюю Азию, откуда уже начинается его продвижение на территорию современного Синьцзяна (Восточный Туркестан) и в Китай. Параллельно учение Будды Шакьямуни укоренилось в странах Юго-Восточной Азии. Но далеко не везде буддизм становился господствующей идеологией, закрепляясь в качестве одной из допустимых религиозных традиций.

Укореняясь в различных историко-культурных регионах Тихоокеанского бассейна, буддизм обретал специфические для каждого из них социальные и культурные формы, способствовавшие воспроизведению этой религии на новой этнокультурной почве. В этой связи необходимо иметь в виду, что обязательным условием закрепления буддийской идеологии выступали перевод и интерпретация текстов буддийского канона, в которых были запечатлены базовые положения религиозной доктрины. Важнейшей характеристикой буддизма как мировой религии являлось наличие письменного источника религиозного знания — собрания канонизированных текстов, обладавших статусом Слова Будды. Буддизм как религиозная доктрина, причем зафиксированная письменно уже в начале нашей эры, не имеет истории. Догматические положения этой религии отнюдь не претерпели изменений ни в одном из историко-культурных регионов ее распространения. Менялась лишь социокультурная форма, которую обретал буддизм, закрепляясь в новых условиях. Говорить о национальных версиях буддизма — буддизме китайском, непальском, тибетском и т. д. — возможно и правомерно только для обозначения того разнообразия социокультурных форм, которые обретала эта религия в каждом новом регионе.

Не все страны, обращавшиеся к буддизму как идеологии, получили его непосредственно из Индии. В процессе освоения буддийской религиозной доктрины происходило межкультурное соприкосновение обществ, находившихся на разных уровнях историко-культурного развития. Везде, где буддизм приобретал характер традиционной идеологии, а не закреплялся в виде так называемых буддийских культов, осуществлялся перевод канонических текстов на местные языки, поскольку, согласно догматическим представлениям, Дхарму следовало познавать на родном языке. Канонические собрания буддийских текстов, сложившиеся в Китае и Тибете, в известной степени отличались по своему составу от исходных индийских собраний: в них включались наиболее важные трактаты, возникшие в Индии в постканонический период. Состав буддийского канонического корпуса во всех странах распространения буддизма включал раздел, посвященный религиозной дисциплине, регламентировавшей жизнедеятельность буддийских адептов и воспроизводившей вертикаль социорелигиозных статусов. Этот раздел, называемый Виная-питака, представлял собой письменную фиксацию буддийской ценностно-нормативной системы, внедрение которой в социальную жизнь и приводило к критической перестройке обществ, принимавших буддизм, в соответствии с буддийской социальной моделью. Буддийская идеология могла утвердиться в качестве господствующей религиозной традиции только при условии усвоения носителями той или иной культуры именно буддийских норм и ценностей и формирования социорелигиозных институтов, воспроизводящих структуру буддийского общества. То, каким образом воспроизводится буддийская модель общества, и составляет уникальные социокультурные характеристики буддизма в каждом конкретном регионе.

Итак, в нашей книге история формирования буддийской традиции в Тибете рассматривается с позиций социологии религии. Процесс закрепления буддизма в Тибете и превращения этой религии в господствующую идеологию мы обозначили в целом как процесс институционализации. В нем мы выделяем три взаимосвязанных и последовательных этапа — распространение, рецепцию и интеграцию. Под распространением мы понимаем не просто первичное знакомство тибетцев с буддийской доктриной, а слом барьера недоверия к принципиально новой форме религиозного знания в среде носителей автохтонной бесписьменной этнокультурной традиции. Тибетцам до прихода буддизма не была известна религиозная идеология, базирующаяся на письменных источниках сакрального знания. Отличительной характеристикой архаических бесписьменных обществ выступал специфический способ их функционирования — непрерывное самовоспроизведение этнокультурной традиции, принципиально исключавшее инновацию. Говоря об этнокультурной традиции, мы имеем в виду все ее аспекты — материально-хозяйственный, социальный, религиозный, политический. Совокупное знание общества о себе сохранялось и передавалось исключительно в изустной форме. Собственно религиозное знание принадлежало узкому кругу посвященных. Вторжение религиозной доктрины, опиравшейся на письменный источник знания, принципиально открытой для изучения, представляло собой инновацию, разрушавшую прежний способ функционирования общества, вызывало страх и недоверие.

Необходимо проводить жесткое различение между поверхностным знакомством носителей автохтонной бесписьменной культуры с буддизмом как формой религиозности и действительным началом процесса институционализации — распространением этой религии на новой для нее социокультурной почве. Начало процесса институционализации буддизма в Тибете отчетливо обозначается только тогда, когда правящая политическая верхушка обращается к буддизму как религиозной идеологии, целенаправленно стремится внедрить эту религию на всех уровнях жизнедеятельности общества. Таким образом, этап распространения буддизма как первая составляющая институционализации представляет собой растянутый во времени процесс, тремя компонентами