организовывать свой «День монаха». Иначе, боюсь, наша компания и наша дружба не выдержат испытаний. Женщина оказывает слишком сильное воздействие на впечатлительный мужской пол. По моим наблюдениям, разрушительное. — Он выпил в два глотка свой бокал и повернулся к Нортону. — Твоя очередь заказывать. Третий круг за тобой. Потом опять мой черед. Я думаю, что надо выпить отдельно за его будущую мадьярскую подругу. Мне почему-то кажется, что это будет жгучая брюнетка-великанша с волосами до плеч. Низкий лоб, широкие скулы, огромные огненные глаза, толстые губы до ушей и рот, как у акулы, сплошь утыканный острыми зубами. Неохватные бедра шириной в дверной проем. И груди, огромные, как арбузы, и тугие, как стальные пружины. А главное, жгучий, как кайенский перец, темперамент, от которого уже после первого сеанса любви постель превращается в пепел.

— Ты хочешь сказать, Ирви, что мы видим его в последний раз? — Нортон тоже любил позубоскалить и мгновенно включился в словесную игру. — Что у нас скорее преждевременные поминки, чем проводы? И через пару недель вместо друга нам вернут из Будапешта маленькую скромную урну с горсточкой пепла от его бренного тела и остаток обугленных простыней на память?

— Извините, ребята, — вмешался Дэн, — не хотелось бы прерывать полет вашей больной фантазии, но мне уже пора собираться в дорогу. Так что предлагаю сегодня ограничиться тремя кругами выпивки. Допьем потом, после моего возвращения. Два круга беру полностью на себя. Обещаю. Честное слово скаута. А тебе, Ирвин, персонально желаю, чтобы описанная тобой смесь акулы с неандерталкой стала твоей будущей женой. И до этой счастливой минуты снилась бы тебе каждую ночь.

— Хорошо, Дэн, — примирительно сказал Ирвин, — спасибо за заботу о моей будущей семейной жизни. И раз уж мы пьем по последней, то предлагаю опять тост за тебя. В связи с твоим отъездом. За то, чтобы ты там не посрамил честь американского мужчины. И будем надеяться, что коварная мадьярка не завлечет тебя в свадебные сети. Мне бы хотелось вновь увидеть тебя здесь в Нью-Йорке, живым, здоровым и холостым.

Эльжбета отпила из маленькой чашечки глоток горячего и очень сладкого кофе, приготовленного по-турецки, и запила его глотком холодной воды из высокого запотевшего бокала.

Затем пододвинула к себе поближе тарелку с пирожными, выбирая взглядом, на каком бы остановиться в первую очередь. Старинная кондитерская «Жербо» славилась своей сладкой продукцией. Наконец Эльжбета взяла маленькое бизе, слегка надкусила, утвердительно кивнула головой, одобрив собственный выбор, отложила пирожное в сторону, вытерла губы салфеткой и продолжила разговор.

— Ну что ж, девочки. Сегодня у меня есть, чем с вами поделиться. Завтра еду в аэропорт, встречать делового партнера. Он из Америки, из Нью-Йорка. Представитель одного из крупнейших американских туристических агентств.

Американцы открывают нашу страну для себя, а мы для себя Америку. Может, и мне когда-нибудь повезет побывать там с ответным визитом. Давно хотелось. А то учила-учила английский, а вот использовать его в работе почти не довелось. В основном с немцами и австрийцами общаюсь. Так ведь и забыть можно то, над чем в университете столько лет мучилась.

— Ничего, не забудешь. Ты у нас лингвистический талант и полиглот. Везет тебе. У тебя интересная жизнь, — с легкой завистью заметила Жужа, невысокая, пухленькая девушка, с гладко зачесанными назад темными волосами и серыми глазами, спрятанными под дугами широких бровей. — А вот у меня какая-то сплошная серость и прозябание. Никаких иностранцев.

Одни соотечественники. Грубые работяги, от которых и комплимента не услышишь. Говорят только о футболе, о металле, о выпивке, да еще о политике. А уж если затронут женский вопрос, так лучше бы вообще рот не раскрывали. Такие гадости можно услышать!

Жужу вполне можно понять, подумала Эльжбета. Мало того что с внешностью не повезло, так еще и с работой в придачу. И с учебой тоже. После школы они втроем, одноклассницы Эльжбета, Ирма и Жужа, поступили в Будапештский университет, но на разные факультеты. Только вот Жужа так и не смогла его закончить. Мать тяжело заболела, отец развелся с ней и ушел к другой женщине. Так что пришлось девушке бросать учебу и устраиваться на работу. Устроилась секретаршей к заместителю директора на металлургический завод. Место не слишком перспективное для устройства женской судьбы.

Впрочем, у самой Эльжбеты личная жизнь тоже как-то не складывается. Чего не скажешь о третьем члене их женской компании, об Ирме.

Вот уж кому все легко в жизни удается. Первой из трех подруг удалось выйти замуж, еще на выпускном курсе. Университетский диплом получила, убрала его в сейф и больше им не пользуется. По ее словам, пока в этом нет никакой необходимости, поскольку работать она собирается только в старости, когда будет совсем скучно и не останется других развлечений.

Правда, муж на десять лет старше, зато обеспеченный. Работает ведущим менеджером в крупной торговой компании. Широкие деловые связи с партнерами в Англии, Германии, Италии. Купил для семьи большую квартиру в престижном районе, недалеко от площади Рузвельта. Ирма уже много раз и вместе с мужем, и без него выезжала за границу. До замужества ходила бледная, а теперь загар не сходит круглый год. Зимой она летает в Египет, погреться и искупаться в Красном море, или, наоборот, отправляется покататься на лыжах в Швейцарские Альпы. Летом предпочитает отдых в Испании или Греции, а иногда отправляется в экзотические места, например, в Таиланд или на Борнео. Теперь вот собирается в Австралию, на кенгуру посмотреть, хотя это вполне можно сделать в местном зоопарке.

И с внешностью ей повезло. Как раз в модную струю попала. Высокая, стройная, если не сказать худая. Раньше в школе таких дылдами обзывали. И несчастные девушки старательно пытались скрыть свой рост. Надевали туфли без каблуков, втягивали голову в плечи, горбились. А сейчас наоборот. Ходят, горделиво возвышаясь над толпой, с откинутой головой и расправленными плечами. С хорошо отработанной походкой манекенщицы, полученной на специальных курсах, и самоуверенным взглядом профессиональных пожирательниц сердец. Как любила цитировать себя саму Ирма, «неважно, если избранник сердца коротышка. Это у него проблемы с ростом, а не у меня. Вот пусть сам и комплексует».

В данный момент голову их удачливой подруги украшала огненно-рыжая копна волос, выглядевшая почти натурально. В этом проявилось искусство ее персонального стилиста, с которым Ирма встречалась почти еженедельно, для регулярной смены имиджа. И так же регулярно меняла своих