- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (94) »
либо Русь
От иноземцев и воров очистить,
От всякой погани.
Аксеныч, страшно!
В разор нас разорят и животишки
Ограбят все; куда с детьми деваться!
Не трогают, так и сидеть бы смирно.
Куда уж лезть!
Да ты крещен аль нет?
Аль животы тебе дороже веры?
А братия? А слезные писанья
Из-под Москвы? И это ничего!
Пусть умирают, нам тепло да сыто?
Не обижай! Я от миру не прочь.
Уж коли все, и я.
Смотри, Василий!
Рцы слово твердо и назад не пяться.
Явление второе
Те же, Темкин и Губанин. Темкин (Лыткину) А, живая душа! Воротился? За барышами ездил, с татарами торговал? Губанин Как ему не торговать! Темкин Хорошо ли съездил? Чай, мошну-то туго наколотил? Лыткин Да, наколотил, как же! Ты спроси, свои-то целы ли. Нажил добра! На харчи не хватило. Губанин И как это тебе только не стыдно людей морочить! Вестимо, даром не поедешь! Что, мы тебя ограбим, что ли? Лыткин Не к тому, друг, что ограбишь. Где ограбить! А вот. право, тебе, как перед истинным… Темкин А я вот что скажу: доведись мне, я бы тебя ограбил. Лыткин Что ты, что ты! В своем ли ты разуме? Темкин Да уж ограбил бы: верно говорю. За то за самое, что денег у тебя больше всех, а ты все сиротой притворяешься. Лыткин Нечего в чужой мошне считать, ты считай в своей! Губанин (Увидав Поспелова, который выходит из Кремля) Вон Алексей Михайлович идет. Темкин Вот душа-человек! Нужды нет, что из боярских детей, а много проще нашего брата будет.Явление третье
Те же и Поспелов. АксеновКуда гулять изволишь, Алексей
Михайлович?
Пришел тебя проведать.
Спасибо! Ты отколь?
Я из собора.
Вестей несу; да только не взыщите,
Не много радости. Роман Пахомыч
Да Родион Мосеич прибежали
Из-под Москвы; отписки привезли.
Ты видел их?
Нет, не видал; Кузьма
Захарьич сказывал. К нему и стали.
Сряжаются на воеводский двор
Несть грамоту от патриарха.
Чудо
Великое творится. Божьи люди
Между врагов бестрепетно проходят
К святому патриарху и разносят
По всей земле его благословенья
И грамоты.
Ну, Алексей Михайлыч,
Уж худо ль, хорошо ли, — не томи,
Рассказывай, какие слышал вести.
Прокоп Петрович Ляпунов убит
Казаками.
Да что же за напасти
Такие!
Вот беда-то, вот поруха
Для дела земского!
Кабы не ты
Рассказывал, ни в жизнь бы не поверил.
Теперь такое время, Петр Аксеныч,
Хорошему не верь, а что дурное
Услышишь, это, брат, уж верно правда.
Так подошло, хоть не живи на свете!
Бедам конца не видно. Знать, Господь
Нам прегрешений наших не отпустит
И до конца нас хочет погубить.
Да, Петр Аксеныч, времена плохие!
Москва разорена, в народе шатость
Да рознь, за что стоять, не знают;
Целуют крест неведомо кому!
Еретикам, латинцам да ворам,
Кому попало.
Новгород Великий
Из Швеции царевича зовет;
А сын Жигмонтов, Владислав-царевич,
В Москву идет; во Пскове новый вор.
Такой, что и сказать-то непригоже;
Маринкин сын, Ивашко, тоже царь.
А что же рать, что под Москвою в сборе?
Что воеводы?
Розно разошлись —
Которые домой, другие грабить.
Что воры не успели, то они
У православных христиан растащат.
Ужли ж совсем оставили Москву?
Остались под Москвой два воеводы:
Князь Трубецкой да атаман Заруцкий.
А что ж они?
Они-то? Целовали
Псковскому ведомому вору крест.
Все пошатнулись.
Наше место свято!
Явление четвертое
Те же и юродивый. АксеновОткуда, Гриша?
Ась?
Откуда, мол?
В монастыре обеденку стоял,
И панихиду пели, поминали…
Кого?
Раба Прокофья.
Упокой,
Господь, в святых твоих селеньях душу
Раба Прокофья!
Упокой, Господь!
Он, говорят, был добрый. Я поплакал
И помянул. Подайте на дорогу!