мог видеть корабль издали, - сказал он, - остальное - галлюцинация, которая почему-то возникла у тебя. Может быть, даже - под воздействием неизвестной комбинации излучений. Счастье еще, что ты остался жив! Ведь бывали в тайге случаи и похуже..." Он смотрел на меня с тревогой и сожалением, когда я стал говорить ему, что инопланетяне и в наше время живут среди земных людей, ходят среди нас в наших городах. - Нам лучше бы отправиться к геологам, - уклончиво отвечал приятель, скрывая волнение. - Там обо всем и потолкуем... Я показал на муравейник. - Взгляни, разве муравьи догадываются, что мы сейчас видим их беготню? Это ведь и есть в сущности то самое - следить за "низшими" из иного пространства. А ты когда-нибудь наблюдал за рыбами, живущими в аквариуме? Аквариум - это их крохотная субвселенная, за пределами которой они... Не выдержав, он честно признался: - Боюсь я за тебя, Лешка! Ты стал какой-то не такой... Тогда я извлек из внутреннего кармана теплый шарик и протянул этому маловеру. Он долго вертел его в руках, понюхал, даже лизнул зачем-то и, не зная, что сказать, предложил наконец "слетать к геологам и сделать анализ". - Поди ты к лешему со своими геологами! - взорвался я. - Никакие анализы тебе не помогут. Дело - в тебе самом... Горячился я зря. Будь я на месте моего друга, еще не знаю, как бы я себя вел. Лишь постепенно он, заметив перемену в моем характере и строе мышления и поняв, что я тем не менее не собираюсь сшибать деревья лбом или провозгласить себя Фердинандом Вторым гишпанским, смутно начал осознавать, что в тот день у меня действительно была встреча с чем-то необычным. А я с тех пор живу ожиданием новой встречи. Мне о стольких вещах надо еще спросить у них! Порою, однако, меня сдавливает острая тоска, наваливается отчаяние. Правда, такие минуты - кратки, и они, наверное, от все усиливающегося желания снова видеть и х и говорить с н и м и. В такие минуты я спрашиваю себя: "Неужели все это - было? Может, в самом деле - сон, галлюцинация?.." Было ли? Как только это сомнение начинает закрадываться в мой ум, я достаю из потайного кармана металлический шарик и смотрю на него. (На анализ я все-таки его носил - и едва спас, насилу вырвал из хищных лап физиков и химиков. Если бы вы видели, как они уцепились за этот кусочек металла, когда анализы показали, что перед ними - нечто невероятное и науке совершенно неизвестное!) Он согревает мои ладони - и бодрящее тепло от него струится по всему телу. Было ли это? Я вспоминаю ясную улыбку Сергея, темные, немного печальные глаза Зенда, исчезающий в небесах огненный шар - и тихий внутренний голос отвечает мне: "Больше верь себе!" Да и почему - не верить? Что абсурдного или сверхъестественного в идее о многоплановом мироздании? Почему не допустить, что инопланетяне - существа из и н ы х п л а н о в Сверхвселенной - приходят к нам время от времени? В самом деле: почему бы нет?

*

Об авторе

Гурский Олег Николаевич. Родился в 1928 году в гор. Армавире. Окончил факультет журналистики МГУ, член Союза журналистов СССР. Публиковаться начал с 1941 года. Рассказы-фантазии и статьи О. Гурского неоднократно публиковались в альманахе "На суше и на море". В настоящее время автор продолжает писать в жанре фантазий и философских фантазий, работая над серией повестей, рассказов и статей. Занимается поисками и в теории современной фантастической литературы; в частности увлечен идеями о так называемой "преднаучной фантастике", "фантастике исторического оптимизма", "фантастике серьезного мышления"; вопросами соотношения и взаимодействия науки, философии и фантазии в ее литературном и других выражениях.