окно.

Выйти одному против трех дюжих слуг, худо-бедно обученных владеть шпагой, - это было бы даже интересно. Но если они вооружились дубинами...

- Стой! Осади! - кричу я кучеру, сообразив наконец, что чем быстрее мы едем, тем позже нас настигнет отряд. Нужно было сразу принять бой, тогда бы все уже было решено. - Не волнуйся, дорогая, - успокаиваю я Мари. - Разбойников всего лишь трое. Сейчас я с ними покончу.

Мари снова лишается чувств. Я открываю дверцу, выскакиваю из кареты, мчусь к лошади. Кучер, сообразив, что от него требуется, помогает мне распрягать лошадь, но сделать это мы успеваем: разбойники уже рядом.

Я стреляю в Геца. Он поднимает лошадь на дыбы - и я лишаюсь ее, самой дорогой и красивой лошади в моей конюшне.

Надеясь, что при падении лошадь сослужит мне последнюю службу и придавит хотя бы ногу Геца, я уворачиваюсь от удара дубины, благоразумно не пытаясь парировать его шпагой, и бросаюсь к главному преступнику. Но Гец уже на ногах.

Мы скрещиваем клинки. Второй сотоварищ Геца тоже пытается достать меня, я уклоняюсь и от его дубины, и от лошади, едва избегаю выпада Геца и кричу:

- Трус! Ты боишься сразиться со мной, как подобает мужчине!

- Не трогайте его! - немедленно приказывает Гец своим приспешникам. - Он мой!

Гец выше меня почти на две головы. К тому же я хром от рождения. Но шпага в значительной степени уравнивает наши силы. А с учетом того, что владею я клинком, как всякий дворянин, намного лучше своего бывшего слуги...

Удары Геца яростны, но плохо подготовлены. Мне непросто парировать их - но лишь потому, что он гораздо сильнее меня физически.

Пока еще сильнее.

Мне удается дважды легко ранить Геца, прежде чем он начинает понимать: я просто играю с ним, чего-то выжидая. Атаки Геца становятся еще более яростными. Я, отражая их, стараюсь не выпускать из виду двух других беглых слуг. Не сомневаюсь, подставь я им хоть раз спину - и, несмотря на приказ Геца, дубина не замедлит опуститься на мою голову. Чернь есть чернь...

Наконец слышится топот копыт, Поняв, что попал в ловушку, Гец бросается к наполовину выпряженной лошади, двумя ударами шпаги обрубает постромки. Двое его приспешников тем временем пускают в ход дубины. Но то, что их двое, оказывается мне на руку. Бестолковые слуги только мешают друг другу. Столкнувшись, они едва не выпадают из седел.

Гец, вскочив на лошадь, подъезжает к карете и открывает дверцу. На порожке показывается Мари. Но нас уже окружают всадники. Двое приспешников Геца во весь опор мчатся к лесу. Я бросаюсь к карете и, пеший, нападаю на конного Геца.

Мари не может не оценить мою храбрость.

- Не убивать! - приказываю я. - Он нужен мне живым!

Но Гец уже никому не способен причинить зла. Его умело сбрасывают с лошади. Мари так и остается стоять на подножке кареты. Глаза ее полны слез.

- Отвезите его в мой дом, бросьте в подземелье и охраняйте, как лучшую лошадь из императорской конюшни! Едем, дорогая, - обращаюсь я уже к Мари. - Нас ждут в церкви.

Мари лишается чувств и падает мне на руки. Служанка помогает мне внести ее в карету.

Церемония венчания кажется мне ужасно длинной и скучной. Возможно, потому, что я с нетерпением жду, когда же наконец наступит ночь. Моя первая брачная ночь...

Дождаться окончания свадебного пира я не могу. Молча беру жену за руку и веду ее в брачные чертоги.

Мари тоже молчит.

Она не говорит ни слова и тогда, когда я, погасив все свечи, кроме одной, начинаю снимать с нее платье. Просто стоит передо мной, обреченно опустив и руки, и длинные черные ресницы.

Ее нежная шелковистая кожа в беспокойном свете свечи не кажется безжизненно-мраморной. Нет. Она живая, теплая и трепещущая.

Кожа - да. Но не Мари. Она словно спит с широко открытыми глазами.

Сбросив с себя одежду, я подхожу к ней и начинаю целовать ее лицо, губы, шею, трепетные, еще не окрепшие груди.

Отвечают на мои ласки только нежные темные соски. А жесткие холодные губы Мари искривляет гримаса то ли отвращения, то ли страдания, то ли с трудом сдерживаемых слез.

Но это лишь распаляет меня.

Подхватив молодую жену на руки - я хоть и намного ниже ее ростом, но без труда могу сделать это, - несу ее к брачному ложу. И вот наконец Мари лежит передо мной, нагая и беззащитная, закрыв глаза и плотно сжав бедра. Полюбовавшись ею несколько минут, я приступаю к долгожданному действу.

Вначале Мари никак не реагирует на мои ласки.

И потом - тоже не реагирует. Просто лежит, как большая красивая кукла. Правда, препятствовать моим рукам и губам не смеет. Понимает - такого я не потерплю. Даже я, нежнейший и терпеливейший, - не потерплю!

Но Мари - не первая девственница, которую мне приходится соблазнять. Почти все служанки вначале боялись и стыдились. И ни одну я ни разу не ударил. Ни одну не взял силой. Ведь я - само великодушие и благородство.

Я шепчу на ушко Мари все самые ласковые слова, которые знаю. Я целую ее груди то нежно, то требовательно. Я покрываю поцелуями все ее тело, от мочек ушей до бедер. А мои дозорные тем временем пытаются найти подходы к тщательно охраняемой крепости. Хоть и не сразу, но им все же удается подобраться к самым воротам. Значит, скоро, очень скоро, они будут взломаны мощным тараном. Сейчас... Еще мгновение... Даже мое долготерпение подходит к концу...

Я наконец врываюсь в крепость. Точнее, вхожу победным маршем через давно уже взломанные, как выяснилось, ворота. Не спеша исследую все уголки столь долго сопротивлявшейся цитадели, по-хозяйски располагаюсь в центре.

В честь взятия крепости будет дан фейерверк. И не только победителями это само собой разумеется, - но и побежденными. Они, правда, не желают приветствовать победителя. Но я помогу им отыскать в укромных закоулках твердыни все, что необходимо для праздничного салюта. Я буду обходить эти закоулки раз за разом. Я буду отдыхать и вновь обшаривать все тайники. Я добьюсь своего.

Фейерверк поначалу получился бледным. Мари попыталась скрыть его от победителя. Но после того, как робкие поначалу залпы побежденных были поддержаны мощными залпами победителей, все изменилось. Я почувствовал, что нахожусь в объятиях Мари. Более того, ей явно не хотелось меня отпускать. Она даже ответила на мой прощальный поцелуй. И даже спросила, куда я ухожу.

- Свадебный пир продолжается, дорогая! Хозяину не пристало столь надолго оставлять гостей.

- Мне следует идти с вами?..

Я хотел было холодно приказать ей ждать моего возвращения, но в последний момент изменил свое решение.

- Я сейчас позову служанок. Они помогут вам одеться.

Наше появление встречается веселыми возгласами и двусмысленными шутками. Мари, чья шея и плечи и без того приобрели нежно-розовый оттенок, краснеет еще