И хаты, крытые соломой,

Не раз унес могучий вал.

Свирельщик так, давно знакомый,

Мне ужас гибели играл.

Как будто недра раскаленные

Жерл огнедышащей горы,

Идут на нас валы зеленые,

Как люди, вольны и храбры.

Не как прощальное приветствие,

Не как сердечное «прости»,

Но как военный клич и бедствие,

Залились водами пути.

Костры горят сторожевые

На всех священных площадях,

И вижу — едут часовые

На челнах, лодках и конях.

Кто безумно, кто жестоко

Вызвал твой, о, море, гнев?

Видно мне чело пророка,

Молний брошенный посев.

Кто-то в полночь хмурит брови,

Чей-то меч блеснул, упав.

Зачем, зачем? Ужель скуп к крови

Град самоубийства и купав?

Висит — надеяться не смеем мы —

Меж туч прекрасная глава,

Покрыта трепетными змеями,

Сурова, точно жернова.

Смутна, жестока, величава,

Плывет глава, несет лицо —

В венке темных змей курчаво

Восковое змей яйцо.

Союз праха и лица

Разрубил удар жестокий,

И, в обитель палача

Мрачно ринулись потоки.

Народ, свой ужас величающий,

Пучины рев и звук серчающий,

И звезды — тихие свидетели

Гробницы зла и добродетели.

Город гибнет. Люди с ним.

Суша — дно. Последних весть.

Море с полчищем своим

Все грозит в безумстве снесть.

И вот плывет между созвездий,

Волнуясь черными ужами,

Лицо отмщенья и возмездий —

Глава, отрублена ножами.

Повис лик, длинно-восковой,

В змей одежде боковой,

На лезвии лежит ножа.

Клянусь, прекрасная глава —

Она глядит, она жива.

Свирель морского мятежа,

На лезвии ножа лежа,

В преддверье судеб рубежа,

Глазами тайными дрожа,

Где туч и облака межа,

Она пучины мести вождь.

Кровавых капель мчится дождь.

О, призрак прелести во тьме!

Царица, равная чуме!

Ты жила лишенной чести,

Ныне ты — богиня мести.

О, ты, тяжелая змея

Над хрупким образом ея, —

Отмщенья страшная печать

И ножен мести рукоять.

Змей сноп, глава окровавлённая,

Бездна — месть ее зеленая.

Под удары мерной гребли

Погибает люд живой,

И ужей вздыбились стебли

Над висячею главой.

О, город, гибель созерцающий,

Как на бойнях вол, — спокойно.

Валы гремят, как меч бряцающий,

Свирели ужаса достойно.

Погубят прежние утехи

Моря синие доспехи.

Блеск, хлещет ливень, свищет град

И тонет, гибнет старый град!

Она прической змей колышет,

Она возмездья ядом дышит.

И тот, кто слушал, слово слышит:

«Я жреца мечом разрублена,

Тайна жизни им погублена,

Тайной гибели я вею

У созвездья Водолея.

Мы резвилися и пели, —

Вдруг удар меча жреца!

Вы живыми быть сумели,

Схоронив красу лица.

И забыты те, кто выбыли!

Ныне вы в преддверье гибели.

Как вы смели, как могли вы

Быть безумными и живы!

Кто вы? Что вы? Вы здоровы!

Стары прежние основы.

Прежде облик восхищения,

Ныне я — богиня мщения».

Вверху ужей железный сноп,

Внизу идет, ревет потоп.

Ужасен ветер боевой,

Валы несутся, все губя.

Жрец, с опущенной головой:

«Я знал тебя!»