Леонид Жуховицкий Девочка на две недели /пьеса в двух действиях/

Действующие лица:

1. Федор 35 лет, начальник участка крупной северной строчки

2. Зоя, 18 лет.

3. Третий, 35–50 лет, актер, исполняющий роли Женьки, Попутчика, Чистильщика, Самвела и Официанта.

Время действия — наши дни

Действие первое

Картина первая

Москва. Переулок недалеко от центра. Конец апреля. Входит Зоя и Федор, Его рука у нее на плече.

Зоя. Все. Вот это мой дом.

Федор. Жаль. Только во вкус вошел. /Смеется/.

Зоя. Я что-нибудь не так сказала?

Федор. Все так… Просто думаю — здорово, что рядом с тобой сел. А то и не познакомились бы. Здорово вышло, правда?

Зоя. Может быть.

Федор снова смеется.

Зоя. Ну, что вы все смеетесь?

Федор. Да так. Странно. Еще неделю назад был вполне солидным человеком. Команды давал, совещания проводил. А сейчас шляюсь ночью черте где, черте с кем, и рука, вот… /Снимает руку с ее плеча. / Не тяжело?

Зоя. Терпимо.

Федор. /кладет руку на прежнее место/. Вот уж не думал… Ты часто бываешь в этой компании?

Зоя. Первый раз.

Федор. Ну, и как она тебе?

Зоя. Обычная, а тебе?

Федор. Детский сад. Оно, конечно, приятно — танцы, девочки, винишко. Но ведь взрослые мужики! Мне ровесники. С Женькой, вон, вместе строительный кончали, в одной группе учились.

Зоя. Это который про охоту спрашивал?

Федор. Нет. Женька — хозяин. А про охоту Толик. Ну — лысый, с гитарой. Тоже еще деятель! Ведь строитель по диплому. Мы канал ведем, уникальное сооружение, а его интересует — охота там хорошая?.. Работа там хорошая! Есть места — трактора забрасываем вертолетами… /Неожиданно смеется./

Зоя. Ну, вот — опять.

Федор. Не могу представить, что это все со мной. Я ведь в Москву заскочил на сутки, по дороге. Сделал дела — и на юг, два года в отпуске не был. И вдруг Женька. Так и так, на черта тебе гостиница, заваливайся ко мне. Вот — завалился… Вообще-то, он хороший малый. Но понимаешь — пятнадцать лет прошло. А он где-то там, на третьем курсе, так и остался.

Зоя. Чего они все тебя хвалили? Ты правда большой начальник?

Федор. Средний. Но буду большим.

Зоя. Когда?

Федор. Года через два. Как канал сдадим.

Зоя. Они говорили, тебя в министерство зовут?

Федор. Зовут.

Зоя. А зачем ждать два года?

Федор. Не всюду же идти, куда зовут… В министерство стоит, если хочешь стать министром.

Зоя. А ты кем хочешь?

Федор. Начальником стройки.

Зоя. А потом?

Федор. В строительстве нет «потом». Высшая должность, Предел… Ну, вот, если Льва Толстого министров назначить — ему что-нибудь добавится?

Зоя. Прямо джек-лондоновский герой… Ну, чего ты, все-таки смеешься?

Федор. Да, все о том же… Здорово, что рядом с тобой сел. Ведь сядь на другое место…

Зоя. Ну, молодец, молодец

Федор. Слушай, как тебя, в конце концов зовут? Буркнула что-то невразумительное…

Зоя. Скромный молодой человек, да?

Федор. Ага.

Зоя. Меня зовут Зоя.

Федор. Очень приятно… Ну-ка, стой. Стань вот так. Дай хоть рассмотреть тебя.

Зоя. Ну и как?

Федор /не сразу/. Иди-ка ты домой.

Зоя. Все равно надо. Уже поздно.

Федор. До чего ж неохота тебя отпускать!

Зоя. У нас завтра культпоход на выставку в Манеж. В два часа.

Федор. Это надо понимать — ты мне назначаешь свидание?

Зоя /шепотом/. Тихо… /Пауза. / Это мама выглядывала. Нужно идти.

Пауза.

Федор. Что же мне с тобой делать, а?

Зоя. А что ты делаешь с другими?

Федор. Что делал с другими, с тобой нельзя.

Зоя. Нельзя — значит, не надо.

Федор /ладонями сдавив ей щеки, чуть касается губами ее оттопыренных губ/. Ладно, девочка, иди.

Зоя. Ага. /Не уходит./

Федор. А, черт! Можно смазать тебе одну глупость?

Зоя. Скажи.

Федор. Поехали со мной на юг?

Зоя. Поехали.

Федор. Я серьезно.

Зоя. В чемоданчике?

Федор. Зачем в чемоданчике? Возьмем еще один билет, и все.

Зоя. Ты серьезно?

Федор. Я же сказал.

Зоя молчит. /без обиды с пониманием/. Не хочешь?

Зоя. Заманчиво.

Федор. Ты только не думай… Ну… Что я… Зоя. Никогда но видела моря.

Федор. Не думай, ладно?

Зоя. Вообще-то, у меня много отгулов, одиннадцать рабочих дней.

Федор. Поедешь?

Зоя. А маме что сказать?

Федор /просит/. Придумай что-нибудь, а?

Зоя. Ты действительно этого хочешь?

Федор. Вот так!

Зоя. С какого брать отпуск?

Федор. Хоть завтра.

Зоя /что-то записывая на клочке бумаги/. Это рабочий. Позвони завтра в двенадцать.

Федор. Ты уж постарайся, ладно?

Зоя. Голова кругом идет.

Федор /на секунду сжав ладонями ее плечи, просит/. Уходи, а?

Зоя, пятясь, делает несколько шагов. Потом махнув рукой, быстро уходит.

Картина вторая.

Большая комната в коммуналке старого московского дома. Разномастная мебель, беспорядок. Зато на кушетке — гитара, а на стене — фотографии бородатого Хемингуэя и обнаженной кинозвезды. Около семи вечера. В комнате Женька — моложавый, модненький и в чем-то жалкий. Входит Федор.

Федор. Здорово!

Женька. Ты Чернигов заказывал?

Федор. Чернигов? Да.

Женька. Где ты шляешься? Уже два раза вызывали.

Федор. За билетами ходил.

Женька. В кино?

Федор. В Сухуми.

Женька. Как в Сухуми?

Федор. Вот так. Сегодня в одиннадцать еду.

Женька. А что же ты…

Федор. Пришел вчера — ты спишь. Утром ты ушел — я сплю. Вот и вышел сюрприз.

Женька. Так вот, эти билеты… Стой, а почему — билеты?

Федор. Потому что — билеты.

Женька. Старик! Во мне информация умирает.

Федор. Зоя. Худенькая, в джинсиках. Вот здесь сидела?

Женька. Постой, это какая?

Федор. Ну — водку не пила. Помнишь? Ты хотел налить, а она стакан ладошкой.

Женька. Не, не помню. Ну, ты молодец — даешь… К сожалению, билеты твои придется сдать. А комиссионный сбор не возвращается. Так что шестьдесят копеек — чистый убыток.

Федор. Это еще почему?

Женька. А вот так.

Федор. Случилось что?

Женька. Прихожу сегодня в министерство — а мне говорят.

Федор. А-а… Слышал.

Женька. Что — слышал?

Федор. К Чернову я не пойду

Женька. А к Чернову тебя и не зовут. Тебя, старичок, зовут на место Чернова.

Федор. Это клюква. В тридцать пять лет