случайно натолкнулись.

Сейчас уже Маспик шел несколько впереди других. Они прошли, по меньшей мере, половину обратного пути до обрывающегося в пропасть канала, когда его фонарь, освещающий на двадцать футов дорогу впереди, высветил бледные фигуры, выстроившиеся по трое в ряд, загораживая им дорогу. Свет фонарей Беллмана и Чиверса, идущих сзади, также с ужасающей четкостью выхватил из темноты лица и тела этой неопределенной толпы.

Существа, стоявшие совершенно неподвижно и молчаливо, будто в ожидании землян, в общих чертах походили на Айхаи, аборигенов Марса. В то же время они, казалось, принадлежали к какому-то деградировавшему и отклонившемуся от нормы виду – мертвенная бледность их тел, казавшихся покрытыми плесенью, могла означать только одно – жизнь в подземелье в течение многих поколений. Ростом они были ниже взрослых Айхаи, в среднем всего пять футов. Огромные, широко раздутые ноздри, выступающие, торчащие в стороны уши, бочкообразные грудные клетки, тонкие руки и ноги марсиан – но все они были безглазые. На лицах одних, там, где должны были быть глаза, еще можно было различить остатки рудиментарных отверстий; лица других зияли пустыми глазницами, по-видимому, глазные яблоки были удалены.

– Боже! Что за ужасная компания! – вскричал Маспик. – Откуда они взялись? И чего они хотят?

– Не могу себе представить, – сказал Беллман. – Но наше положение довольно щекотливое – разве что они окажутся дружественно настроенными к нам. Они, должно быть, прятались вверху на выступах каверны, когда мы вошли в нее.

Выйдя смело вперед и оттеснив Маспика, он обратился к существам на гортанном языке Айхаи, многие из звуков которого с большим трудом едва могли произнести земляне. Некоторые из существ тревожно зашевелились и стали издавать пронзительные, похожие на писк звуки, имевшие мало сходства с марсианским языком. Было ясно, что они не могли понять Беллмана. Язык жестов, по причине их слепоты, также был бесполезен.

Беллман вынул револьвер, приглашая других последовать его примеру.

– Нам так или иначе необходимо прорваться через них, – сказал он. – А если не позволят нам пройти без борьбы -…щелчок взведенного курка закончил его мысль.

Этот металлический звук как будто послужил давно ожидаемым сигналом – толпа слепых бледных существ внезапно ожила и хлынула на землян. Это было похоже на наступление автоматов – неотразимое движение машин, согласованное и методичное, находящееся под управлением скрытой силы. Беллман нажал на курок раз, два и три, стреляя в упор. Промахнуться было невозможно; но пули оказались так же тщетны, как камешки, брошенные в неудержимо несущийся потек. Безглазые существа не дрогнули, хотя у двоих из них потекла желтовато-красная жидкость – кровь марсиан. Один из них, двигавшийся с дьявольской уверенностью, – пули его не задели, – схватил руку Беллмана и своими длинными четырехсуставными пальцами вырвал у него револьвер прежде, чем тот смог еще раз нажать на курок. К удивлению Беллмана, существо не пыталось отобрать у него фонарь, который он и сейчас держал в левой руке; брошенный в темноту и пустоту рукой марсианина, сверкнул стальным блеском кольт. Мертвенно-бледные тела, давясь и толкаясь на узкой дороге, окружили его, придавив так плотно, что активное сопротивление оказалось невозможным. Чиверс и Маспик, успев сделать всего несколько выстрелов, также лишились оружия, но по какой-то необъяснимой причине им тоже сохранили фонари.

Весь этот эпизод продлился всего несколько мгновений. Надвигающаяся толпа задержалась лишь на секунду, когда нескольких ее членов, застреленных Чиверсом и Маспиком, их собратья поспешно сбросили в пропасть. Наконец, передние ряды, ловко расступившись, окружили землян и заставили их повернуть обратно. Вновь тесно сжав путешественников в тиски отвратительных тел, толпа понесла их вниз. Они ничего не могли сделать с кошмарным потоком и заботились лишь о том, как бы не потерять фонари. Они мчались с ужасающей скоростью по тропе, которая вела еще глубже в бездну, изыскатели сами стали частью этой безглазой и таинственной армии, видя перед собой только освещенные спины кошмарных существ. Десятки марсиан неумолимо подгоняли их. Спустя некоторое время положение, в котором они оказались, стало оказывать на них парализующее действие. Казалось, они идут уже не человеческими шагами, а двигаются с быстротой и автоматизмом, подобно холодным и липким существам, тесно обступившим их. Мысли, желания даже ужас были притуплены неземным ритмом ведущих в пропасть шагов. Скованные этим гипнотическим ощущением, чувством полной нереальности происходящего, они лишь переговаривались друг с другом, произнося односложные фразы, слова, которые, казалось, утратили свое значение. Это напоминало речь механических автоматов. Безглазые люди не произносили ни слова – единственным звуком было непрекращающееся шлепанье бесчисленных ног по камню.

Они продвигались все дальше и дальше, и на смену часам мрака так и не приходило время рассвета. Медленно, мучительно дорога поворачивала вовнутрь, как будто делая витки внутри огромного слепого Вавилона. Землянам казалось, что они уже многократно обошли пропасть по этой ужасающей спирали; но расстояние, которое они прошли, и действительные размеры ошеломляющей бездны были непостижимы.

Не считая света фонарей, мрак вокруг оставался абсолютным, неизменным. Он был древнее солнца и заполнял пещеры всю прошедшую вечность. Чудовищным бременем мрак нависал над ними, пугающе зиял под ногами. Откуда-то снизу поднималось все усиливающееся зловоние застоявшихся вод. И по-прежнему не раздавалось ни звука, кроме мягкого и равномерного шлепанья ног, спускающихся в бездонный Абаддон.

Но вот, наконец, как будто по прошествии столетий ночи и мрака, движение в бездну остановилось. Беллман, Чиверс и Маспик почувствовали, как ослабло давление скучившихся тел, почувствовали, что стоят на месте, хотя мозг по-прежнему продолжал пульсировать нечеловеческим ритмом ужасного спуска. Здравый смысл и ужас происходящего медленно возвращались к ним. Беллман поднял фонарь, и пятно света осветило толпу марсиан, многие из которых уже разбрелись по большой каверне, где заканчивалась окружающая пропасть дорога. Другие же оставались поблизости, будто сторожили землян. Они настороженно вздрагивали при каждом движении Беллмана, как будто улавливали их каким-то сверхъестественным чувством.

Рядом, справа, ровный пол пещеры резко обрывался. Подойдя к краю, Беллман увидел, что пещера была образована открытой каверной в вертикальной стене. Далеко-далеко внизу во мраке играли