установлению преступников, они понимают свою ответственность. Обратите внимание на эпизод, где сотрудники криминальной полиции с нетерпением и надеждой ждут ответа эксперта-криминалиста о принадлежности отпечатков пальцев, обнаруженных на месте происшествия. Не постоянные погони, «игра ума и смелости», а тяжелый, утомительный труд, психологически не всеми понимаемый, труд не сверхчеловеков, а обыкновенных людей — вот что стремится показать автор. Не случайно и называется роман «Служащий криминальной полиции».

Это труд для людей, но в условиях буржуазного общества это труд людей, оторванных от людей. У них нет устойчивых и постоянных связей с окружающими, они работают изолированно, даже свидетелей для раскрытия тяжкого преступления им найти трудно. Никого ничто вокруг не интересует. Даже семью убитого. В противоположность роману Мурра автор показывает нам преступность деклассированных элементов буржуазного общества.

Особое место занимает в сборнике повесть известного болгарского писателя и публициста Димитра Пеева. Это произведение о тех опасных проявлениях, которые сегодня наиболее беспокоят капиталистическое общество. Произведение, подтверждающее, что уголовные преступления в современном капиталистическом мире нередко имеют политическую подоплеку, что терроризм, ставший ныне средством осуществления государственной политики США, это практически смыкание общеуголовной преступности с теми, кто верховодит политикой империалистических государств. Наконец, это произведение о том, как уголовщина и преступная политика используются империализмом для наступления на социализм, для проведения подрывной деятельности против стран социалистического содружества, о том, как и кого использует империализм на путях своего «крестового похода» против коммунизма. Автор в то же время раскрывает очень важную тему, суть которой заключается в том, что те люди социалистического общества, даже пользующиеся доверием и занимающие ответственное положение, но подпавшие под разлагающее влияние чуждой нам идеологии стяжательства, могут стать и становятся либо людьми, ступившими на путь преступлений, либо, что еще опаснее, людьми, за деньги торгующими интересами своего общества, своего государства, своего народа.

На этом фоне автор с большим чувством такта и в то же время умело показывает и прекрасную профессиональную зрелость сотрудников органов госбезопасности, и их глубокую связь с народом, с людьми, ради интересов которых они трудятся.

Небезынтересен прием, использованный Пеевым. Он заканчивает одно повествование. Казалось бы, все ясно и подведена черта. Но уже в самом конце начинается новая линия, вроде бы и не связанная с предыдущим изложением, но имеющая право на свое возникновение. Писатель начинает ее развивать. Но только начинает. Что будет дальше, он не говорит. Появляются новые персонажи, новый поворот событий. Не знаешь, какое чувство испытывать: неудовлетворение от того, что автор бросил читателя в начале пути, или от того, что не раскрыл связь предшествующих событий с последующими. А может быть, автор сделал это намеренно, как бы показывая, что разоблачать преступную деятельность тех, кто вредит социалистическому обществу, нужно постоянно, что он об этом еще расскажет читателю.

 

И. КАРПЕЦ

ДИМИТР ПЕЕВ ВЕРОЯТНОСТЬ РАВНА НУЛЮ ПОВЕСТЬ

© Димитър Пеев, 1980 c/o Jusautor, Sofia

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I. ПОЛУНОЧНЫЕ ШИФРОГРАММЫ

13 июля, воскресенье

Ковачева разбудил телефонный звонок. Он сразу же по привычке посмотрел на часы — было начало седьмого. Кому он мог понадобиться в такую рань? Скорей всего досадная ошибка. А может, из управления? Как бы то ни было, придется откликаться на назойливое дребезжанье, не то проснется жена. И он соскочил с кровати, двинулся в холл к телефону.

— Доброе утро, товарищ полковник, — зарокотал знакомый бас генерала Маркова. — Вроде бы не вовремя звоню, вы уж извините и за воскресенье, и за ранний час. Надеюсь, понимаете, что по неотложному делу. Неотложному!

— Что случилось, товарищ генерал? — спросил Ковачев приглушенно.

Однако жена все-таки проснулась. Она появилась в дверях спальни сонная, с недоумевающим взглядом.

— Случилось то, что вам надо немедленно отправляться в Варну. Вместе с Петевым и Дейновым. Они уже в курсе. Товарищу полковнику, как и положено, звоню последнему. Чтобы он прихватил лишние пятнадцать минут сна.

— Благодарю за любезность. Подробности будут?

— Все подробности узнаете из шифровки. Ее передаст вам Петев. Самолет в 8.15, машина будет у вас в 7.30. Времени достаточно, правда? Минев знает о вашем прилете, будет ждать в управлении.

Пока Ковачев брился и стоял под душем, жена приготовила ему чемоданчик. К таким вызовам она давно привыкла.

Шифровка была лаконичной. Минувшей ночью, точнее за минуту до полуночи, спецслужба перехватила странную радиограмму, переданную в эфир в районе между Золотыми песками и Балчиком, где-то возле Кранева. Те, кто засек передачу, сразу предположили по «почерку», что неизвестный радист был крайне сбивчив. Вероятнее всего, передатчик находился в автомашине — заодно удобно было воспользоваться и ее аккумулятором.

Вот и все содержание шифровки. Остальное предстояло распутывать.

В Софийском аэропорту у них еще хватило времени выпить по чашечке кофе. А в Варне ждала машина, и они с места в карьер понеслись в город.

Вскоре они вошли в кабинет начальника окружного управления генерала Минева. Там уже чинно сидел человек в очках, представившийся майором Симовым из отдела дешифровальной службы. Минев быстро ознакомил Ковачева с материалами, но по тону его трудно было понять, обижен ли он, что министерство скоропалительно передало дело своей софийской группе, или радуется, что в самый пик горячего курортного сезона не придется самому копаться в такой заурядной истории.

Впрочем, знакомство с материалами не затянулось надолго. Действительно, в 23.59 седьмая станция перехвата засекла тайную передачу. Электронная автоматика не только записала сигналы, но мгновенно задействовала подстанции Б и В. Три луча пересеклись в квадрате Л-17, где зафиксировали стационарный радиоисточник. Туда немедленно выехали оперативники, но, когда через четверть часа группа оказалась на предполагаемом месте, вблизи не было ни единой души. Ни одного автомобиля в окрестностях, ни одного строения вокруг.

Пока оперативные машины безуспешно