Владимир Шуля-Табиб

БЕССМЕРТНЫЙ ЖИВОТЯГИН

Блаженны будут нищие разумом, ибо их есть царствие военное.

Общеизвестное

Начмед полка майор Галкин уже полдня торчал в своем медпункте и с некоторой

даже умиленностью разглядывал немудрящее устройство своего рабочего места, которое, кстати, осточертело ему за 25 лет донельзя. Служба не задалась: уж никак не начмедом

полка мечтал он закончить еѐ! Виделись ему в мечтах белые стены окружного госпиталя, а

если предварительно прилично выпить, то и старые стены клиники факультетской терапии

Военно-Медицинской Академии, где он будучи доцентом (а то и профессором), вышагивал

впереди стайки юных слушателей... Впрочем, до профессора он допивался нечасто. Однако

офицер предполагает, а у генерала - свои дети. Поэтому сиди, майор, и не дѐргайся !Слава

богу, сегодня последний день, приказ об отставке уже подписан, дома его ждут не дождутся

немногие друзья-офицеры, с которыми за эти годы столько пройдено, пережито и выпито, что и вообразить трудно. Одни афганские годы чего стоят. Правда, их уже немного здесь

осталось, афганцев: кто погиб, кто уволился, кого-то перевели в другие части.

Сегодня наконец и его последний день. Чертовски хотелось побыстрее разделаться с

процедурой сдачи должности, надраться как следует и наконец-то почувствовать себя

вольным человеком.

Лейтенант, новоиспеченный выпускник Военно-медицинской академии, которому он

должен сдать дела, что-то задерживался, это раздражало. Интересно, какой он? Впрочем, все

эти академические птенчики, примерно одинаковы: некоторое почтение к старым офицерам, смешанное с ещѐ не изжитым страхом, и тут же - апломб, легкое презрение к неудачникам, и, конечно же , мечты - о подвигах, о славе! И многие своѐ получат, чего-чего, а войн хватит на

всех...

Галкин, дабы успокоиться, налил себе стопку спирта, зажевал яблоком. Потом еще

одну и еще, и когда наконец появился лейтенант, майор уже был на хорошем взводе, хотел

было сделать мальчишке подобающее внушение, но тот опередил:

- Извините, товарищ майор, начальство не отпускало. Завтра приезжает какая-то комиссия, так командир меня инструктировал что да как...

- Что комиссия, знаю, - кивнул майор. - Начмед дивизии как раз просил меня помочь

тебе первую недельку, так что не боись, помогу. Держи стакан!

Налил по 50 грамм, слегка разбавил, разделил пополам последний огурец, круто

посолил.

- Ну, чтоб тебе хорошо служилось! Будем!

Лейтенант, еще не привыкший к спирту, лихо опрокинул в себя стакан, задохнулся и

не сразу пришел в себя.

- Ничего, привыкнешь, - усмехнулся майор. - Ну, так что тебе пел полковник? Сказал, кто главный проверяльщик?

- Сказал, - отдышавшись, ответил лейтенант. - Какой-то подполковник Животягин,

- Кто, кто? - вытаращил глаза майор. - Животягин?

И вдруг зашелся в неудержимом хохоте. Его корчило до слез, до икоты, он едва

успевал глотнуть воздуха, пытался что-то выговорить, но получалось какое-то бульканье:

- Пол... тягин-- мать.. ков.. бля...

- Что случилось, товарищ майор? Вам плохо?

- Мне? Мне давно не было так хорошо! Это тебе должно быть плохо! Кстати, как там

вас учили в Академии, как нужно относиться к солдату?

- Солдата нужно беречь, заботиться, помогать стойко переносить все тяжести и

лишения военной службы...

- Стоп! По-моему ты перепутал солдата с молодой женой. Это еѐ надо беречь, о ней

заботиться и помогать, пока она не сбежала! Знаю, вам это внушали все шесть лет учѐбы, но

ваши преподаватели уже давно от реальной армии ушли, солдата они знают, в основном, по

картинке из Устава, а там он - красивый, исполнительный и умный! А на самом деле, солдата куда ни поцелуй, везде жопа! И нет такой дури, которой солдат не мог бы придумать

и тут же сделать!

- Да ладно Вам, товарищ майор! - захмелевший с непривычки молодой лейтенант

говорил уже несколько развязно, но Галкин не стал его ставить на место: сам же напоил! - Ну

что уж такого он может придумать! Нормальный парень, только из школы, а может, и

поумнее некоторых офицеров будет!

- Бывает и так. Но в основном... Впрочем, слушай, расскажу тебе про одного с той же

фамилией - Животягин. Служил у нас в десантно-штурмовой бригаде, в автороте. Но начнѐм

сначала.

Галкин разлил по стаканам спирт, выпил, выдохнул, сморщился и загрыз солѐным

огурцом. Потом ненадолго задумался...

- Про детство и отрочество этого создания , про всю его жизнь до армии не знаю.

Могу сказать только, что школу он закончил (в ВДВ без десятилетки тогда не брали ) и даже

знал, что Англия остров, неважно , что на одном из политзанятий искал ее на

Шпицбергене!. В институт он и не собирался, посему той же осенью загремел в армию, а там

- в автомобильную учебку.

Поначалу всѐ было тип-топ, благо Животягин всегда отличался неизменной

старательностью. Однако вскоре именно старательность его и подвела, что называется, под

монастырь.

Начальник медпункта учебного полка лейтенант Приборкин в соответствии с

фамилией занимался исследованием измерительных возможностей мерной мензурки в

применении к спирту. До начала амбулаторного приѐма было ещѐ минут двадцать, и их

следовало провести с толком. Потом два часа - с больными, т.е. без толку. Поэтому доктор

отмерил 50 г. спирта, добавил 25г. воды , отрезал половинку яблока и приготовился

насладиться, но не тут-то было!

В медпункт с шумом ввалились два сержанта, ведущие под мышки рядового, который, несмотря на окровавленное лицо, изо всех сил упирался. На девой щеке прямо под глазом

кожа была рассечена, оттуда тонкой струйкой лилась кровь. Там же расплывался