остальных он ничего сотворить не сможет. Увы, недооценил замполит этого придурка!
Впрочем, ошибаться в людях - одно из главных занятий любого политработника.
Обычно малую офицерскую палатку натягивали так: рыли яму 3х3м, по краям
закрепляли колышками низ палатки (военные палатки не имеют дна), в середину -
центральный кол, готово! Это - если летом. На дворе, однако, стоял февраль, и даже в
Афгане снаружи было всего лишь +5с. Стало быть, надо ставить печку-»буржуйку».
Петраускас был сержантом, Пикин - ефрейтором, к тому же оба - дембеля. Значит, печку
ставить будет Животягин. А они спокойно отойдут в сторонку, ибо «у них было», как сказал
бы Жванецкий.
Когда всѐ есть, то установка печки - дело не из сложных, нужно иметь три или четыре
прямых отрезка трубы и два колена для соединения под прямым углом. В одном из углов
палатки выкапывается ямка под печку. Наверху печки сразу ставится колено, чтобы труба
шла параллельно полу. Затем по прокопанному ходу труба из-под палатки выходит наружу, где опять ставится колено, чтобы повернуть трубу вертикально вверх. После установки ход
закапывается, и снаружи всѐ выглядит так, как будто в двух метрах от палатки из-под земли
торчит одинокая, ни к чему не присоединѐнная труба.
Когда Груздов вернулся с совещания, он увидел, что из палатки валит дым, как будто
туда бросили дымовую шашку! Ещѐ через минуту из палатки выполз Животягин, с красной
рожей, опалѐнными ресницами, слезящимися глазами и непрерывным надсадным кашлем.
- Товарищ капитан! Они не горят! Я уже и бензином пробовал, так бензин горит
быстро, а потом они не горят, а только дым - и всѐ!
- Помедленнее, солдат! Кто они?
- Так дрова же!
Груздов открыл палатку настежь, чтобы избавиться от дыма и хоть что-то увидеть.
Через двадцать минут залез внутрь, подошѐл к печке - снаружи всѐ выглядело нормально. Но
дым, вопреки пословице, был, причѐм без огня.
- Животягин! Раскапывай трубу! Видимо, забилась, или была забита грязью в колене, это бывает, а ты по неопытности не проверил!
Солдат обречѐнно приступил к раскопкам. И тут глазам Груздова открылось
такое...Колена не было вообще! Животягин в комплекте его не нашѐл, посему, не долго
думая, взял прямую трубу и переломил под прямым углом! Дураку было ясно, что воздух
тем самым перекрыт, и ничего в трубу не пойдѐт. Однако, как выяснилось, не каждому
дураку!
Много ещѐ глупостей успел сотворить рядовой Животягин за пять месяцев службы, и
вряд ли он бы остановился на достигнутом, но судьба распорядилась иначе. Ровно через
неделю после случая с печкой был Животягин дневальным по «казарме», то есть - большой
солдатской палатке. Среди прочих обязанностей была необходимость топить печку, но на этот
раз установленную не Животягиным, а, стало быть, нормальную. Вместе со вторым
дневальным свободной смены Животягин напилил и наколол дров и принес их в палатку.
Дрова, естественно, были сыроваты и гореть категорически отказывались. Животягин на
минутку исчез, потом появился вновь с весьма загадочным видом, держа в руках ...
дополнительный артиллерийский заряд! Ты это в Академии не изучал, посему поясняю: это
мешочек с порохом, который внешне напоминает темно-серые макароны. Если такую
«макаронину» зажечь на открытом воздухе, она сгорает ярко и красиво! Но «макаронин» в
мешочке много, и если их положить в чугунную печку под дрова, поджечь и закрыть дверцу
(а именно в этом и состояла великая идея уникального идиота) то ...Короче, второго
дневального вместе с печкой и палаткой разнесло в клочья!
- А Животягин что-бессмертный, что ли?
- А вот ему в последнюю секунду приспичило поссать ! И то слава Богу, а то мы так
и не узнали бы, что же произошло! Однако на этом терпение комбрига закончилось: гибель
двух человек - не хухры-мухры, конечно, их можно списать на боевые, но можно и крупно
погореть, «внимательные глаза майора Пронина» во время войны увеличиваются в много раз!
Да и просто болтунов хватает... Короче, вызвал комбриг к себе начальника политотдела:
- Ну что, комиссар, что делать будем? Этот идиот нам всю бригаду взорвѐт, к бениной
матери!
- Командир! Я тебя не узнаю: ты что, не знаешь, как от человека избавиться? Послать
на повышение, пусть с ним кто-нибудь другой мучается!
- Кого? Солдата? На какое, блин, повышение? Ефрейтором, что ли?
- Есть идея! Где-то через месяц-полтора должны прийти разнарядки на военные
училища.
- У тебя что, комиссар, совсем от первоисточников крыша съехала? Животягин же
кретин, каких свет не видел! (Комбриг считал начпо другом, и посему позволял себе шутить
как угодно. Как потом выяснилось, напрасно! Но это уже другая история1)
- Ну и что? Подумаешь, одним кретином в армии больше! Зато у нас он служить уже
не будет, и ,если повезѐт, мы его в жизни больше не увидим.
- Да он и экзамены вступительные ни в жисть не сдаст! Он же тупой, как пробка!
- А мы ему поможем: надо срочно послать на него представление на орден. С орденом
в какое-нибудь тьмутараканское общевойсковое училище он пройдет без проблем, экзамен
будет проформой! А дальше - не наша забота!
- А если он откажется?
- От ордена? Животягин? Ни за что!
... - Больше о Животягине я ничего не слышал.
- Господи! А это -то вы как узнали? Говорите так, как будто присутствовали сами!
- А я и в самом деле присутствовал. У комбрига в соседней комнатушке его бункера
жила его секретарша, попутно исполняя роль ВПЖ - военно-полевой жены. Она, как раз
приболела, бронхит, я приходил еѐ лечить. Дверь была прикрыта неплотно, слышимость
такая, что даже немножко видимость...
Галкин налил по стопке и, не дожидаясь лейтенанта, быстро