столько я, сколько ребенок.
Риз шагнул к ней и крепко прижал к себе, он гладил ее по голове, вытирал слезы, струившиеся по щекам…
— Мерил, Мерил, — простонал он, — как ты могла, так обо мне думать? Я люблю тебя больше жизни. Тебя, пойми ты, наконец! Ребенок ничего не мог изменить в моей любви.
— Я тоже люблю тебя, — она зарылась головой в его ладони и всхлипывала, — прости меня, прости…
— Тсс… — Он приложил палец к ее губам. — Хватит слез, достаточно извинений.
Он осыпал поцелуями ее лицо, руки. Как же он по ней соскучился!
— О, Мерил, я хочу тебя. — Он слегка отстранился. — Но… ребенок. С ним ничего не случится?
— Нет, — счастливо улыбнулась она, — люби меня, прошу.
Они тут же упали в кресло и соединились так, будто никогда не расставались, их тела узнавали друг друга, любили друг друга…
— Так вот как выглядит твоя спальня, — улыбаясь, сказал Риз. Мерил засмеялась в ответ: — Не очень-то интересно, наверное, раз ты так долго добирался до нее. — Она игриво стукнула его кулачком в грудь. Никогда Мерил не была так счастлива. — Зато мы исследовали немало других подходящих площадок для любви. — Риз тронул кончиком языка ее сосок. — Конечно, милый, — Мерил постанывала от его прикосновений, — но это самое удобное. Лицо Риза вдруг потемнело. — Мы не причинили вреда ребенку? — Нет. — Ее лицо сияло от счастья. — Наш малыш в полном порядке. Их одежда валялась на полу. Нагие, они лежали на кровати, и каждый мог слышать, как бьется сердце, другого. — О, Мерил! — Он страстно поцеловал ее в губы. — Знаешь, я всегда буду благодарить Моргану. — Моргану?! Уж не хочешь ли ты сказать, что это Моргана сообщила тебе о ребенке? — Да, слава Богу. Она пришла ко мне в кабинет, когда я был на грани полного отчаяния. Мне не хотелось жить. Стоило ей сказать о малыше, и я мгновенно ожил. Хотелось залезть на крышу ближайшего дома и прокричать на весь город о своем счастье… Но время шло, от тебя не было никаких известий, и я стал подумывать, что Моргана ошиблась. Я сходил с ума от неизвестности. Наконец не выдержал и явился к тебе сам. — Риз, как ты думаешь, почему Моргана сделала это? — Мне кажется, она, таким образом, хотела искупить вину перед нами. — Дорогой, мы всегда будем ее благодарить, правда? — Да, родная… Давай поженимся завтра. — Отлично. — Мерил ласково погладила его по спине. — Если ты немедленно не прекратишь свои нежности, — нахмурился Риз, — я не смогу сказать тебе нечто чрезвычайно важное. — Хорошо, я слушаю. — Это касается твоей работы. — Он набрал воздуха в легкие. — В общем, если хочешь, продолжай заниматься любимым делом. Естественно, когда родится ребенок. Пока мы не виделись, я дал себе клятву: если мы будем вместе, я укрощу свой эгоизм и буду с радостью делить тебя с сестрой и работой. Если счастлива ты, то, значит, счастлив и я. Она подняла на него глаза и твердо произнесла: — Спасибо, Риз. Но я тоже о многом думала эти долгие месяцы. Теперь работа — не главное для меня. Ты и ребенок — вот, что занимает все мои мысли. Вы — смысл моей жизни. — Я люблю тебя. — Он задыхался от нежности, переполнявшей его. — Теперь я точно знаю — наш брак будет воистину заключен на небесах. Наша любовь — божественный дар, ничто не смогло и не сможет разрушить ее, она навсегда останется с нами. Говоря это, он удивлялся сам себе, потому, что никогда еще не употреблял такие возвышенные слова. — Я люблю тебя всем сердцем. — А я… Нет, я хотел сказать, что ты, и есть мое сердце.
— Так вот как выглядит твоя спальня, — улыбаясь, сказал Риз. Мерил засмеялась в ответ: — Не очень-то интересно, наверное, раз ты так долго добирался до нее. — Она игриво стукнула его кулачком в грудь. Никогда Мерил не была так счастлива. — Зато мы исследовали немало других подходящих площадок для любви. — Риз тронул кончиком языка ее сосок. — Конечно, милый, — Мерил постанывала от его прикосновений, — но это самое удобное. Лицо Риза вдруг потемнело. — Мы не причинили вреда ребенку? — Нет. — Ее лицо сияло от счастья. — Наш малыш в полном порядке. Их одежда валялась на полу. Нагие, они лежали на кровати, и каждый мог слышать, как бьется сердце, другого. — О, Мерил! — Он страстно поцеловал ее в губы. — Знаешь, я всегда буду благодарить Моргану. — Моргану?! Уж не хочешь ли ты сказать, что это Моргана сообщила тебе о ребенке? — Да, слава Богу. Она пришла ко мне в кабинет, когда я был на грани полного отчаяния. Мне не хотелось жить. Стоило ей сказать о малыше, и я мгновенно ожил. Хотелось залезть на крышу ближайшего дома и прокричать на весь город о своем счастье… Но время шло, от тебя не было никаких известий, и я стал подумывать, что Моргана ошиблась. Я сходил с ума от неизвестности. Наконец не выдержал и явился к тебе сам. — Риз, как ты думаешь, почему Моргана сделала это? — Мне кажется, она, таким образом, хотела искупить вину перед нами. — Дорогой, мы всегда будем ее благодарить, правда? — Да, родная… Давай поженимся завтра. — Отлично. — Мерил ласково погладила его по спине. — Если ты немедленно не прекратишь свои нежности, — нахмурился Риз, — я не смогу сказать тебе нечто чрезвычайно важное. — Хорошо, я слушаю. — Это касается твоей работы. — Он набрал воздуха в легкие. — В общем, если хочешь, продолжай заниматься любимым делом. Естественно, когда родится ребенок. Пока мы не виделись, я дал себе клятву: если мы будем вместе, я укрощу свой эгоизм и буду с радостью делить тебя с сестрой и работой. Если счастлива ты, то, значит, счастлив и я. Она подняла на него глаза и твердо произнесла: — Спасибо, Риз. Но я тоже о многом думала эти долгие месяцы. Теперь работа — не главное для меня. Ты и ребенок — вот, что занимает все мои мысли. Вы — смысл моей жизни. — Я люблю тебя. — Он задыхался от нежности, переполнявшей его. — Теперь я точно знаю — наш брак будет воистину заключен на небесах. Наша любовь — божественный дар, ничто не смогло и не сможет разрушить ее, она навсегда останется с нами. Говоря это, он удивлялся сам себе, потому, что никогда еще не употреблял такие возвышенные слова. — Я люблю тебя всем сердцем. — А я… Нет, я хотел сказать, что ты, и есть мое сердце.