обычно и еще кусочек лимона.

— Мне то же самое. Вместо колы пиво, пожалуйста, — заказал Джетро.

— Да, сэр. Уже несу, сэр, — восхищенно улыбалась Салли.

Когда она удалилась на достаточное расстояние, Силия ворчливо поинтересовалась:

— Женщины всегда так перед вами стелются?

— Даже если так, то вы исключение из этого правила.

Силия задумчиво посмотрела на собеседника. Теперь она отчетливо различала на его лице отпечатки беды и болезни. Одет он был просто, но безукоризненно. Правда, манера командовать, ставшая второй натурой капитана, была уместна разве что на «Страннице». Но главной чертой Джетро Лэтема было не это. Силия призналась себе, что на самом деле она вовсе не была исключением — ее тянуло к нему не меньше, чем Салли. Он был необыкновенно, чарующе привлекателен. Ничего соблазнительнее она в жизни не видела. Жесткие завитки в вороте рубашки, четкий контур плеч, игра светотени на скулах... Хотелось положить пальцы на эти твердые губы, ощутить их скульптурную форму, изгиб внизу... Почувствовать кожей их тепло...

Остынь, Силия! Хватит с тебя соблазнительных мужчин. Помнишь, Дэррил казался тебе тоже... таким. И к чему все это привело?

Джетро тоже пристально изучал ее лицо. Как хищник в засаде, подумала Силия, ловит все движения и оттенки взгляда. Ее охватила паника.

— Что ж, раз эту тему мы исчерпали, может быть, вы расскажете... э-э... о своей работе. О моей вы знаете почти все, теперь ваша очередь.

Он мягко наклонился вперед и тихонько провел пальцем по изящной линии ее губ, на мгновение задержавшись в уголке рта.

— Не надо!

— Вы же сами хотели.

На такую очевидную правду возразить было нечего.

— Даже если так... вы же понимаете, что нельзя немедленно давать волю своим желаниям. Мы же не дети.

— Ваш голос... тогда ночью, по радио, — он запинался, — в нем что-то есть. На самом деле я приехал не просто сказать «спасибо». Я приехал на вас посмотреть. Увидеть, какая вы.

— О... — Ей почему-то тоже стало трудно говорить.

— У вас очень красивый голос... вы поете? — Джетро то и дело перекладывал вилку с ножом. Было очевидно, он жалеет, что начал этот разговор.

— Пела в хоре, — сообщила Силия. Хор был обязателен в дорогой частной школе, куда отец устроил ее в четырнадцать лет. Через полгода ее оттуда исключили, а ей только того и надо было. Подростком Силия была ужасной бунтовщицей. Но петь ей нравилось, это она хорошо помнит.

— Сопрано?

— Точно. — Надо было менять тему. — Вы собрались рассказать мне о своей работе.

— О, я по морской части. Я всегда любил море... — рассеянно сказал он. Салли со звоном поставила стаканы на стол. Когда она ушла, Джетро вынул конверт. — Силия, вы выручили меня, я тоже хочу выручить вас... вот этим. Так сказать, осязаемое выражение благодарности. Не знаю, какая у вас зарплата...

— Надеюсь, это шутка!

—... но на это вы можете что-то купить себе. Или отправиться в путешествие. Для жительницы Овечьей Бухты Багамы должны быть привлекательны. Особенно зимой.

— Значит, деньги, — с ненавистью сказала Силия.

— Ну да, деньги. Точнее, чек. Вы что-то имеете против?

— Послушайте, я всего лишь выполняла свои обязанности. За это мне хорошо платят.

— Надеюсь, что так. — Он заметно старался не выходить из себя. — Но на хлеб иногда мажут масло.

— Я не могу взять эти деньги.

— Вы слишком щепетильны. — Капитан потерял терпение и подвинул конверт на ее край стола. — Денег много не бывает.

Силия взяла конверт и, глядя в глаза Джетро, разорвала его пополам, придвинула половинки к его тарелке и взялась за стакан.

— Как мелодраматично, — усмехнулся Джетро.

— Если вам так неймется, заплатите за мой обед, и мы квиты.

Если бы он знал о богатстве ее отца и вдобавок о состоянии матери, которое она унаследовала в двадцать пять лет, то не совал бы ей конвертов с чеками. Денег у нее самой предостаточно. Впрочем, хорошо, что он не знает об этом. В Вашингтоне Силия натерпелась из-за них — слишком много ухажеров охотится за богатой невестой. О Дэрриле Коатсе она до сих пор не может вспоминать спокойно.

Все-таки анонимность — главное преимущество Овечьей Бухты. Домик у нее здесь скромный, и машина соответствует зарплате. Правда, получив наследство, она купила самолет, но «сессна» стоит в аэропорту за двадцать миль отсюда. И об этом знает только Пол. О нем она тоже не могла думать спокойно, хотя совсем по другой причине...

— Как прикажете благодарить вас, если деньги вам не подходят?

— Очень просто. Есть такое слово — спасибо.

— Нет, мы явно не можем найти общий язык!

— Нам это и не нужно.

Джетро снова глотнул пива и пристально посмотрел на нее.

— Вы не здешняя, Силия, да? Скорее всего, вообще не из Ньюфаундленда. Из восточных штатов?

— Из Вашингтона.

— Что же вы делаете в Канаде?

— У меня двойное гражданство — мама была из Канады.

— Была?

— Она умерла, когда мне было пять лет. — Именно тогда ее жизнь круто изменилась. Овдовев, отец стал контролировать каждый ее шаг, но ни разу не поговорил с ней по душам.

Кажется, эти мысли отразились у нее на лице. Джетро поставил стакан с пивом и накрыл ее руку своей.

— Простите меня.

В этих словах были реальное тепло и сочувствие. Силия потянула руку из-под его ладони, с удивлением чувствуя слезы в горле. Она очень быстро научилась не плакать по маме — Эллис строго следил за этим. Почему-то рука Джетро — теплая и шершавая, вся в царапинах — словно растопила ее давние слезы.

— Это было сто лет назад, — пробормотала она.

— А ваш отец? Он жив?

— Да.

Еще жив. И все еще пытается навязать ей «родственные отношения» — нелепую смесь тотального контроля и эмоциональной холодности. После маминой смерти он всегда был таким. Замкнулся в своем горе — словно дверь перед дочерью захлопнул.

— И вы хотите говорить о нем не больше, чем я о «Страннице».

— Как всегда, остается погода. Это вечная тема. — Силия слабо улыбнулась. — Переменная облачность, осадков не ожидается. Давление семьсот сорок миллиметров ртутного столба, южный ветер десять метров в секунду.

— Убирайся — вы это хотите сказать?

— О, да вы обиделись!

— Вы кого угодно обидите, Силия Скотт.

— Вероятно, вы привыкли, что женщины смотрят вам в рот и послушно кивают.

— И тянут с меня деньги при первой возможности.

Опять в его голосе один сплошной цинизм. Силия сказала весело:

— А сегодня с вами произошла катастрофа. Наткнулись на особу женского пола, которая не позволит вам зайти дальше двенадцати долларов за тарелку устриц.

— Колу не посчитали.

Силия захохотала.

— Вы еще про чаевые вспомните, — она нахмурила брови, поймав его