- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (87) »
Проза
Александр Бачило Настоящик
Иллюстрация Виктора БАЗАНОВА
«Каждый сам за себя, один Бог за всех. Каждый сам за себя…» Питон вдруг понял, почему эта фраза крутится в его прожаренных мозгах, как заевшая пластинка. «Да я никак сомневаюсь?! — с веселым изумлением подумал он. — Это что же, выходит, мне их жалко?» Он окинул быстрым взглядом из-под капюшона оба ряда сидений. Вагон был пуст, только на самом дальнем диванчике клевал носом седобородый человек в красной с белой опушкой шубейке и такой же шапке. Шапка совсем съехала на ухо, открывая тонкую полосу через висок — резинку, на которой держалась борода. «Чего это он бороду нацепил? — встревожился Питон. — От кого маскируется?» Он привстал было, зорко следя за ряженым, но сейчас же снова плюхнулся на место и мелко затрясся, будто в нервном припадке. «Это же Дед Мороз, елки зеленые! Расслабься, бродяга! Праздник у них тут! Новый год, драть их за ногу!» Отсмеявшись, он плотнее запахнул куртку, глубже натянул капюшон и, казалось, уснул. «А может, и жалко. Как представишь, что тут начнется в скором времени, так и впрямь не позавидуешь им. Вон они какие — елочки наряжают, Деда Мороза водкой поят. Живут себе, о Барьере слыхом не слыхивали — ну и жили бы себе дальше. Что они мне сделали?» Разомлевший Дед Мороз чихнул, досадливо сдвинул бороду на бок, потер нос вышитой рукавицей. Шапка, наконец, свалилась с его головы, но он не проснулся, только озабоченно потянул на себя тощий мешок с подарками — целы ли — и снова захрапел. «А с другой стороны, обидно, — подумал Питон, неприязненно косясь на спящего. — Сидят тут в тепле, в довольстве, сытые, сволочи, фальшивые бороды привязывают, а Серега-Бокорез в пещере остался, с одной обоймой… Нет уж, пусть и эти кровью поблюют! И потом, какое мне дело? Деньги не излучают. Скину груз, заберу бабки — а там хоть потоп. Каждый сам за себя, один Бог за всех». Поезд с затухающим воем остановился. Питон поднял голову. За окном — ребристые стены тоннеля, толстый кабель под слоем пыли. До станции не доехали. В чем дело? Впрочем, он уже знал в чем… — По техническим причинам поезд следует до станции Печатники, — угрюмо прохрипел динамик. — То есть как Печатники?! — вскинулся Дед Мороз. — Печатники только что проехали! Он ошеломленно захлопал глазами, оглядывая пустой вагон. — Отличный костюм, — прогнусавил вдруг кто-то над самым его ухом. Дед Мороз вздрогнул и обернулся. Человек в наглухо застегнутой куртке с капюшоном, надвинутым на лицо, поднял с пола красную шапку, выбил ее о колено, но хозяину не вернул. Поезд тихо тронулся и покатил, набирая ход, в обратную сторону. — А что случилось-то? — с фальшивой беззаботностью спросил Дед Мороз. — Авария? — Авария, — кивнул человек, пряча лицо. — Придется помочь… — Рад бы, но… — Дед Мороз поспешно повернул бороду, пристраивая ее на положенное место, — я ведь и сам на службе. Подарки детворе развезти надо, а водила сломался. Но не оставлять же детей без Деда Мороза! Он сунул было руку в мешок, но в то же мгновение ощутил холодное прикосновение металла — незнакомец стремительно приставил к его лбу двуствольный обрез. — Не дергайся, дядя! Дай сюда мешок. Что у тебя там? — Подарки! Что ж еще?! — чуть не плача сказал Дед Мороз. Он безропотно расстался с мешком, в его руке остался только разграфленный листок. — Совсем чуть-чуть осталось, — захныкал он, водя пальцем по строчкам. — На Ставропольской семь, Кириевскому, одиннадцать лет, — вертолет; на Краснодонской девять, Бойко, — танк; на Кубанской два, Киндергахт — как его, поганца… игрушка Гиганатано… тьфу; на маршала Алабяна три, Черкиняну, — алабянные, блин, то есть на маршала Оловяна… «Не обделался бы со страху, — подумал Питон. — Чего несет? Если только…» Он пригляделся к Деду Морозу внимательнее. «А что если это проверка? Может, он от заказчика и прибыл, клоун этот? А что? Прикид нынче самый расхожий». — I need your clothes, — сказал Питон. Дед Мороз осекся. — Чего? — Не понимаешь? — Плоховато у меня с языками, — залебезил Дед. — Уж не сердитесь. Три класса и коридор… Нет. Этот не от заказчика. Питон вздохнул. — Мне нужна твоя одежда.Я сперва за хохму принял, ей-богу! Выходит перед строем паренек — ну лет двадцати трех, не старше. — Больные, — спрашивает, — есть? Помялся кто в дороге, недомогает? Потертости? Царапины? Надо же! Недомогания наши его волнуют. В учебке небось никто про здоровье не спрашивал. Дадут лопату — и недомогай, пока танк по башню не зароешь. А этот — прямо брат родной! Может, и правда, медбрат? На фельдшера что-то по возрасту не тянет. Черт их разберет в полевой-то форме. На погончике — две звёзды, и те вдоль. Тут подходит он прямо ко мне и спрашивает тихо: — Родителей помнишь? — Так точно! — говорю. А сам удивляюсь. Чего их не помнить? Не так давно виделись. — Живы? Здоровы? — Более-менее… — Отец не пьет? А мать? Дались ему мои родители! На гражданке послал бы я его за такие вопросы. Но в учебке нас уже крепко переучили: хоть про мать, хоть про отца, хоть, извиняюсь, параметры конца… а начальство спрашивает — отвечай. — Никак нет, товарищ старший прапорщик, — отвечаю, — непьющие они. Оба. И вдруг чувствую, что и вправду — «О-ба!». По шеренге этакий всхрюк пронесся, да не такой, как бывает, что ржать нельзя, а хочется. А такой, что сам не знаешь, от смеха всхрюкнул или от ужаса. Будто все разом вдохнули и затаились. И главное, причина этому дыхательному упражнению явно во мне. А чего я сказал? Гляжу на начальство, а оно в ответку на меня. Без улыбки глядит, спокойно так, и не поймешь, что у него на уме: то ли юморок армейский там притаился, то ли погрузочно-разгрузочные работы для меня, как говорится, в самом нужном месте. — Так, — говорит наконец. — Вижу, в учебке общевойсковой устав доводили. Но не весь… И глазом по шеренге скользнул, будто выявляя, есть ли еще такие самородки, как я. Все застыли, вытянулись как на параде, шары повыкатывали. Что ж такое? Чем этот прапор столько страху нагнал? И тут вдруг начинает до меня доходить. Две звезды вдоль погона не одни прапорщики носят. Есть и еще подходящее звание. Мать моя, красная армия! Говорили же нам, что отправляют в такую часть — у нее ни номера, ни почты, зато по кухне полковники дежурят. А я-то еще ржал над такой перспективой! Ну, теперь все. До дембеля в солобонах ходить, да когда он еще будет, тот
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (87) »