что узнает кто-нибудь? Не бойся, по вторникам здесь никого не бывает, по воскресеньям чаще всего тоже, но может заглянуть Сергей или Петр Александрович. Ночевать-то в этой квартире ты не собираешься, нет, конечно. Можешь на меня положиться, никому не скажу, даже Петру, а Сережа и вовсе ничем не интересуется, кроме нашей красильни. Всяко, эта каморка лучше, чем меблированные комнаты, а то совсем уж… — Катерина смутилась и замолчала. Она не собиралась учить жизни двоюродную сестру, тем более осуждать ее. У Любы трудный характер, скрытный. Если бы не нужда, вряд ли поделилась бы с Катериной. Комната потребовалась Любе для свиданий, но Катя уверена, что сестра не заходит со своим возлюбленным дальше разговоров, в крайнем случае, беглых поцелуев в щеку. Она не задумывалась, что представляет собой Любашин друг, которого та называла только по фамилии — Самсонов, не интересовалась подробностями. Надо будет — Люба расскажет. Вряд ли из купеческой среды, как они сами, или, как Петр Александрович, наверняка вечный студент, нищий, издерганный — неинтересно. Скверно, что Люба сама ищет место для встреч, даже если она увлечена сильнее него. Но с такой внешностью, таким характером, да еще и денег нет в семье, чего и выбирать-то. Не девочка, за двадцать перевалило.

Катерина хороша собой, умна, относительно обеспечена, и то вышла замуж без страстной любви. Но тут другое. Петр Александрович Гущин нравился больше, и ближе он, роднее, их семьи давно знакомы, в гости ходили друг к дружке по праздникам. Но выйди Катя за Петра, и не видать бы им отцовских денег. Нет, приданое дали бы, как положено, но деньги тут же пустили бы в оборот, устроили бы общее семейное дело. А у них свое дело, и если все получится, прибыль будет впятеро против родительской. Интересное дело, новое, не то, что мылом торговать. Отцу разве объяснишь? Ретроград, рисковать не станет, довольствуется малым. Убежден, что дочь должна сидеть дома на хозяйстве, в дела мужа не вникать, такой мать была. По Катиным воспоминаниям, мать вовсе не была домашней клушей, помнят всяк по-своему. Мать умерла, когда Кате исполнилось тринадцать лет, и отец больше не женился, один вырастил двух дочерей, Катю и старшую Лизу. У Лизы у самой четыре девочки, она рано замуж вышла. И Катя, вот, этим летом повенчалась с Сергеем Дмитриевичем Колчиным. Отец видел ее женой Петра, давно привык к этой мысли, но против Сергея возражать не стал. Отец человек пожилой, хорошо за пятьдесят, ему лестным показалось породниться с потомственным дворянином Колчиным, и чтобы внуки были дворянами от рождения. Денег у будущего зятя маловато — ничего, наживет, не зря в институте учится на химика.

— Ты любишь Сергея Дмитриевича? — внезапно спросила Люба и отвернулась к стене, словно ответ не интересовал ее. На кухне зазвенело стекло, наверное, мыши опрокинули стакан, и Катя шагнула к двери, но задержалась. Оглядела комнатку, подошла к столику с хризантемами, оборвала лепесток, растерла в пальцах. Она растерялась.

Когда-то давно, в последних классах гимназии, Катерина считала, что любит Петю, ведь ей предстояло выйти за него замуж. Они ходили на каток, ездили гулять на острова, на Пасху целовались. Их отцы считали, что Петр должен окончить институт, а после жениться. Катя устроилась на курсы при университете, отец ворчал — лучше бы щи варить училась, но больше для порядка, младшая дочь росла самостоятельной. И зачем щи, если кухарка все равно приготовит вкуснее. В институте Петр сошелся с Сергеем Колчиным, познакомил их с Катей. Стоял зимний день, солнечный и морозный, они втроем шли по набережной Фонтанки, Катя совсем не смущалась, сердце не замирало, никакого томительного предчувствия. Сергей держался просто, комплиментами не сыпал, не ухаживал. С той зимы они гуляли уже втроем, но чаще сидели в кабинете у Пети, или дома у Кати и говорили, говорили. Катя знала гораздо меньше, но ей было интересно. Они дружно бранили отцов за узость взглядов и отсутствие размаха, бранили российскую промышленность за отсутствие прогресса, общественность бранили за отсутствие должного внимания к промышленникам, законность — Катя уже не помнила за отсутствие чего. И как все передовые люди обращались друг к другу на «ты» и по имени.

На втором году дружбы придумали общее дело. Да, оно отдавало аферой, но сулило хорошие барыши и давало возможность применить силы и знания. Катя участвовала в планах наравне со всеми, ее практическая сметка оказалась полезна, а энергии у Кати больше, чем у обоих друзей вместе. Она-то и придумала, где раздобыть деньги. Для этого, правда, пришлось обмануть отца. Перебрав всевозможные варианты, решили, что самым простым и действенным будет устроить брак Сергея и Катерины, не то, чтобы фиктивный, но для пользы дела и большей свободы. Приданое пустить в дело, Петр тоже вложит, сколько сможет. Денег все же не хватило. И решились на то, что заранее уж предполагали. Сказали Павлу Андреевичу, отцу Катерины, что присмотрели отличную дачу и хотят ее купить, но приданого недостаточно. Маленькое именье отца под Ярославлем пусть останется Лизе, старшей, а Катерина хочет свое собственное. Они же в долг просят, вернут постепенно, Сергей скоро начнет зарабатывать. Павел Андреевич пожелал взглянуть на загородный дом, Катя боялась, что и бумаги попросит, захочет присутствовать при оформлении купчей, но повезло, решил не оскорблять их контролем. Отвезли отца на дачу, место действительно чудесное, хоть и далековато — в Котлах, шесть часов езды по хорошей дороге, а осенью-весной по распутице дольше. Дом просторный, бревенчатый, двухэтажный, с большими верандами на каждом этаже. Хозяйственные постройки из местного известняка, дорожки выложены плитками, большой фруктовый сад, сорок яблонь, а еще сливы и вишни, палисадник разбит перед домом, ухоженный, нарядный. Неподалеку молочная ферма, молоко всегда в достатке. Замечательно. Только одно вот, дача принадлежала дальним родственникам Колчина, и продавать ее не собирались. Пустить молодых пожить на лето — пожалуйста, а продавать ни-ни. А им и не нужно, они не собираются в деревне сидеть бездельничать. Обманули отца — нехорошо, конечно, узнает рано или поздно, но к тому времени они встанут на ноги, дело начнет приносить неплохой доход. Отец сам посмеется, может, и похвалит.

Денег хватило в обрез. Сняли этаж флигеля и полуподвал в том же крыле. Внизу устроили красильню, наверху лабораторию и комнату, купили первую партию сукна, необходимое оборудование, наняли трех рабочих. Так получилось, что комнатка стала не общей, а Катиной, сперва планировали что-то вроде приемной, но пришлось бы прорубать дверь в коридор. Да, и приемная оказалась ни к