или еще каких-нибудь безбожников, - прошептала Элизабет, прижавшись теснее к Эндрю.

- Вы разбираетесь в истории? - удивился Роджерс. - Куда теперь?

Коридор простирался на обе стороны. Элизабет махнула ручкой налево.

- Ну что ж, возможно мы найдем там клад, - усмехнулся Эндрю и пднял повыше фонарь.

IV.

Они отошли от лестницы ярдов на пять, когда услышали за спиной шорох. Они одновременно остановились и дрожь пробежала по их телам.

Эндрю и Элизабет обернулись. Хмель улетучился моментально. В сорока футах от них темнел человеческий силуэт. Но сколько Роджерс не всматривался в тусклом свете фонарей, не мог различить, что это.

- Густав, это ты? - крикнул он, сделал несколько шагов вперед и поднял свой светильник к потолку.

То, что увидел Эндрю было невероятным. Он увидел самого себя, своего двойника, но без лампы в руках. За спиной раздался истошный крик Элизабет.

- Это мой муж! - взвизгнула она и вцепилась пальцами в плечо Роджерсу. Тот легонько оттолкнул ее, выхватил пистолет и выстрелил. Пуля прошла сквозь двойника. Второй Эндрю Гордон Роджерс сдвинулся с места и двинулся к ним навстречу.

Роджерс сделал шаг назад, закрывая собой дрожащую от страха Элизабет, отбросил в сторону ставший ненужным пистолет.

- Этого не может быть, - прошептал он. - Это галлюцинация.

Это были его последние слова.

На минуту тишину разорвал мучительный крик, полный ужаса и отчаянья, крик Элизабет Смит.

V.

Слуги, слышавшие его, молча переглянулись. Затем встали на колени перед образами святых и перекрестились.

- Он все-таки нарушил повеление отца, - ни к кому не обращаясь сказал Густав. Он, единственный из слуг, решился зайти в гостиную и закрыл дверь в подземелье. Вернувшись, управляющий с помощью двух слуг заколотил дверь...

...К утру все слуги покинули замок, ставший последним пристанищем последнего из рода Роджерсов.

ПРОКЛЯТИЕ

РОДЖЕРСОВ

"Где сумрак запад обволок,

Воздвигла смерть себе чертог."

Э.АПо.

Небо с утра было затянуто тучами. Чайки о чем-то тревожно кричали, кувыркаясь над морем, которое, будто большое черное зеркало, покрытое кое-где пылью волн, простиралось на восток от острова.

Мастеровые, привезенные из самого Рима, заканчивали работу. На лестнице послышались звуки шагов и на смотровую площадку восточной башни поднялся карлик в черном плаще, черном камзоле, черных ботфортах.

- Долго вам еще? - спросил он каменотесов.

- К вечеру закончим, хозяин, - ответил мастер.

"Знали бы вы, кто здесь хозяин", - подумал карлик и бросил взгляд вниз, где у берега на волнах качался корабль. Вечером он уйдет на материк, забрав с собой этих людей и, возможно, они увидят родные берега, а, возможно, и нет.

На все воля хозяина!

Карлик сам не понимал, почему он так привязался к этому человеку, одно упоминание о котором повергало в трепет и священный ужас королей большой земли, человеку, с которым имели дело почти все сильные мира сего, устраивая заговоры друг против друга, и которого они ненавидели. Да, они ненавидели господина, потому что боялись его.

Но карлик оставался верен своему хозяину всегда и везде: во время ли опасного путешествия по Иерусалимской земле к гробу Господню, и когда они замерзали в снегах Тибета, и когда скитались по подземельям храма Кришны, брошенные хитрыми брахманами. Везде его хозяин впитывал тайные знания, сделавшие его опасным противником владык большого мира.

Но сейчас господин карлик жаждал уединения. Он не желал воевать с этими вождишками и их ничтожными армиями. Он хотел сделать вс& сразу, одним махом объединить их в одно единое могучее государство на великом материке. И во главе этого государства будет стоять Он - великий воин и чародей ЭНТОНИ ДЖИЛЛИС РОДЖЕРС.

I.

На море разразился шторм. Он начался внезапно, хотя весь день погода говорила о том, что это должно было случиться.

Карлик стоял у окна и смотрел, как огромные волны бьются об утес, на котором возвышался замок.

- Хозяин, - обратился карлик к высокому седовласому человеку в черной тунике с вытканным на ней золотым драконом. - Не надо было губить этих людей.

- Я в этом не виноват, Спарби, - человек подошел к карлику и положил ему руки на плечи. От порывов ветра туника его заколыхалась, дракон на ней словно ожил и, казалось, он выпускает струи золотого огня. - В играх богов мы лишь пешки.

- Но ты же мог успокоить бурю и помочь беднягам достигнуть земли, карлик повернулся к хозяину и заглянул ему в глаза, но увидел в них лишь тьму, бездонную и всепоглощающую. - Стихиями ведают демоны, а вы знаетесь со многими из них, ведь не зря вас зовут Великий Роджерс.

- Да, я мог бы это сделать, Спарби. Но зачем? Ты не знаешь, что ждало бы их, когда они вернулись. Может быть это хуже чем смерть. Ты становишься сентиментальным, Спарби.

Роджерс отошел от окна и приблизился к камину, подержал руки над огнем.

- Нам пора, Спарби. Мы должны завершить начатое дело и освободить того, кто даст нам власть. - Роджерс направился к одной из стен, повернул едва заметный фигурный крючок рядом с факелом и стена отошла в сторону. Вместе они спустились по длинной узкой лестнице вниз. В святая святых замка Энтони Джиллиса Роджерса.

Пока мастеровые заканчивали башни, Роджерс уже обустраивал подземелье. На каменном столе аккуратно были расставлены коробочки и склянки с зельями, s кожаных сумках, развешанных на стенах, находились трава и коренья для вызова демонов. В клетках пищали и царапались крысы, в больших стеклянных флаконах бились змеи и земноводные.

Но главной достопримечательностью был каменный гроб, стоявший на втором столе. На крышке была высечена надпись на тайном языке жрецов Египта. На то, чтобы расшифровать ее, Роджерсу понадобилось пять лет, но сейчас он помнил каждое слово. "Огонь принесет ему жизнь. Вода и древняя сила снимет заклятие. Но ничто не вернет ему дух.

Только познавший силу древних может совладать с ним и подчинить себе. Просто смертный пусть страшится прИкос-.

нуться к нему, ибо великое зло сокрыто в нем и смерть грозит всякому... Так повелели мы, жрецы Тигра и Евфрата, сокрывшие это зло в твердь земную от благотворных лучей великого Ра".

Карлик и его господин поддели крышку остриями копий и сбросили ее на пол. Плита с грохотом упала и раскололась.

В гробу лежало нечто. Иссохшая мумия то ли человека, то ли зверя была помещена в хрустальный параллелепипед.

Зубы мертвеца сжимали золотую пластину, а глаза прикрывали два серебряных кружочка.

Роджерс взял со стола фиал с какой-то мутной жидкостью и окропил гроб и его содержимое. То, что карлик принял за хрусталь, таковым не являлось. Вещество, в которое была заключена мумия, впитало оброненную влагу и стало